Женщины-легенды

Когда Ипатия завершила свое образование, блеск ее ума и таланта оказался столь ярким, что ей была предложена философская кафедра. Эта должность давала ей место и в городском совете, где она могла участвовать в управлении городом. Сейчас все это может показаться совершенно обычным, но для начала V века это было настоящей сенсацией. Впервые в истории женщина стала профессором, мало того, Ипатия — вообще единственная женщина, имя которой сохранилось в истории греческой науки за более чем тысячелетнюю ее эпоху.

Тот факт, что последний расцвет александрийской, да и, пожалуй, вообще всей античной науки связан с именем женщины, заслуживает особого внимания.

Положение женщины в обществе в разные периоды античности было неодинаковым. Однако общей тенденцией являлось повышение ее социального статуса, который стал почти равным статусу мужчины во времена Империи. В I–II веках большинство римлянок получали по крайней мере начальное образование, многие участвовали в общественной жизни, а некоторые даже оказывали влияние и на политические события. Усилился интерес женщин к литературе, искусству, истории и философии. Укрепилось их правовое положение: они могли распоряжаться своим имуществом и вступать в брак по собственной инициативе. В эпоху поздней античности социальный статус женщины вновь начал понижаться, и это в значительной степени было связано с распространением христианства, которое зачастую видело в женщине «сосуд зла» или «врата дьявола». Хотя формально правовое положение женщины не претерпело существенных изменений, к V веку ее свобода оказалась сильно урезанной: снизился уровень образованности, распространялись взгляды о ее неполноценности, уделом свободной женщины становилось монашество и отречение от всех мирских благ, а главной обязанностью замужней оставалось служение домашнему хозяйству.

В связи с этим пример Ипатии является особо выдающимся. В ее лице стремление женщины античности достичь полной свободы и стать равной мужчине даже в философии достигло самого полного и законченного воплощения, ©месте с тем пример Ипатии являл собой протест против наступления христианства и на статус женщины, и одновременно на античную культуру. Во всяком случае, трагическая судьба Ипатии свидетельствует о том, что многие рядовые христиане воспринимали философа в платье именно как противоречие христианским нормам, как протест против христианизации.

Пожалуй, еще одной немаловажной причиной неприязни христиан к Ипатии была ее красота; и это наряду с острым умом и тем положением, которое она занимала, сделало ее центром внимания в образованных кругах Александрии. На ее лекции приходили толпы восхищенных поклонников. Один из них, поэт Паллад, увековечил в стихах образ такой Ипатии, какой она виделась благоговевшим перед ней современникам:

Одни говорили, что по внешности она подобна самой Афине Палладе, другие видели в ней воплощение духа Платона и тела Афродиты, третьи выражали свое восхищение, сравнивая ее сразу с тремя великими греческими богинями, явившимися накануне Троянской войны на суд Париса с яблоком раздора, на котором было написано «прекраснейшей»: Ипатия — Афина по уму, Гера по величественной осанке, Афродита по красоте.

Однако ее свободные и непринужденные встречи с образованными людьми и известность ее жизни давали много поводов для сплетен и пересудов. Женщины тоже смотрели на нее с подозрением и нередко называли мужеподобной и обвиняли в нескромности. Она действительно ходила по улицам в одежде философа (а таковыми до сих пор были только мужчины), свободно общалась со всеми, кто желал учиться или получить разъяснения трудных мест из Платона и Аристотеля, она вела себя свободно и непринужденно, именно так, как подобает вести себя свободной женщине, но, будучи умной женщиной, она никогда не переступала рамок приличия. Церковный историк Сократ, которого трудно упрекнуть в симпатиях к язычникам и к женщинам, счел возможным написать об Ипатии: «По своему образованию, имея достойную уважения самоуверенность, она со скромностью представала даже пред лицо правителей, да и в том не поставляла никакого стыда, что являлась среди мужчин, ибо за необыкновенную ее скромность все уважали ее и дивились ей».

Еще одним поводом для сплетен вокруг Ипатии являлось то, что она была не замужем. Во всяком случае, на это нет ни одного намека в современных ее жизни источниках [54] Позднее появилась ложная традиция, которая называла ее мужем философа Исидора. Однако известный нам философ с таким именем родился позже гибели Ипатии, а среди ее окружения современными ей источниками ни разу не упоминается это имя. . Между тем Ипатия постоянно находилась в окружении мужчин, и неудивительно, что некоторые ее ученики пылали к ней, любовью. «Суда» приводит один скандальный эпизод, весьма показательный для понимания той атмосферы, которая нередко сопутствовала ее имени. Когда один из учеников Ипатии признался в своей страсти к ней, она охладила его пыл таким образом: задрав платье, она показала «знак порочного рождения» и произнесла: «Это, молодой человек, — то, во что ты влюблен, и в этом нет ничего прекрасного». Несомненно, что многие сплетни подобного рода ходили по Александрии, и целью их было создать дурную славу вокруг женщины, которая была так непохожа на других.

Однако попытки опорочить Ипатию, видимо, не имели успеха и не воспринимались всерьез. Ее дом всегда был полон гостей, ее лекции приезжали слушать люди со всех концов мира, ее ум, знания, красноречие, скромность и красота опровергали любые домыслы.

О влиянии Ипатии на учеников ярко свидетельствуют письма Синезия Киренского, который после окончания обучения уехал из Александрии, но продолжал поддерживать контакт со своей учительницей, оставаясь ее горячим почитателем до самого конца, несмотря на то что он принял христианство и стал епископом Птолемаиды. Близкая дружба Ипатии и Синезия свидетельствует о том, что не все христиане видели в ней врага, несмотря на все, о чем уже говорилось. Синезий обращался к Ипатии как к матери, сестре и учительнице, называл ее благодетельницей и «истинным руководителем священных таинств философии». Епископ выражал столь трогательную и искреннюю преданность своей учительнице-язычнице, что это заставляет усомниться в искренности его христианских убеждений, но, с другой стороны, это показывает, что разница между образованными христианами и язычниками не была в то время столь резкой, как это нередко представляется.