Женщины-легенды

Чтобы добиться своей цели, мать Феодоры решила склонить на свою сторону народ. И вот однажды, как пишет Прокопий Кесарийский, когда она «увидала, что весь народ собирается на зрелище охоты, она, надев девочкам на головы венки и дав им гирлянды в руки, поставила их у входа в амфитеатр, как просящих защиты». «Зеленые» не вняли этим мольбам. Но зато венеты (партия «голубых»), стремившиеся сделать что-нибудь наперекор своим противникам, возвратили семье должность отца, тем более что у них место надсмотрщика за зверями было свободным. Это пренебрежительное равнодушие «зеленых» к судьбе семьи «медвежатника» глубоко запало в душу еще маленькой Феодоры. Всю жизнь она не могла забыть это оскорбление и с ненавистью относилась к партии «зеленых». Возможно, именно тогда в ней зародились те черты, которые впоследствии так сильно развились: злопамятство и мстительность.

Маленькая Феодора вместе со своими сестрами выросла в довольно-таки сомнительном обществе закулисных завсегдатаев ипподрома и, вполне естественно, оказалась подготовленной к своей будущей жизни. Комито, старшая сестра Феодоры, с успехом работала на сцене, и нередко девочка играла при ней роль маленькой горничной. Затем Комито стала брать ее и на светские вечера, где Феодора увидела всю грязь людских отношений, все темные стороны жизни. Когда она выросла, то, естественно, стала искать счастья там, где его нашли члены ее семьи. Она стала актрисой. Но в отличие от сестры она предпочла танцам и пению выступления в «живых картинах», в которых появлялась без всякого покрывала, пленяя зрителей своей необыкновенной красотой и изяществом. Она выступала и в пантомимах, в которых особенно ярко проявились ее живость, привлекательность, задор.

Панегиристы говорили о том, что Феодора была красоты несравненной, «такой, что слова и искусство людей не в силах ее изобразить». По мнению ее порицателей, она была хорошенькой женщиной, невысокого роста, крайне грациозной, с несколько бледным лицом, с глазами, исполненными живости. Феодора в действительности была необыкновенно красива, и это не скрывает даже ненавидевший ее Прокопий Кесарийский.

«Феодора, — пишет он, — была красива лицом и в общем изящна, но невысокого роста; кожа ее была не совсем белой, а скорее матового оттенка; ее взгляд был ясный, проницательный и быстрый».

Эту красоту и очаровательность Феодоры не доносит до «нас в полной мере ее официальный портрет, находящийся в церкви Св. Виталия в Равенне. Феодора изображена на мозаике поблекшей красавицей с усталым и задумчивым лицом. Облаченная в царские одежды, она кажется немного выше ростом. Под короной, скрывающей лоб, — нежное, несколько худощавое лицо с длинным, прямым, правильной формы носом. Единственная характерная черта сохранилась на этом портрете — большие черные глаза, сверкающие из-под темной линии сросшихся бровей.

Феодора пленяла всех не только своей красотой. Она была умна, остроумна, весела. Поэтому когда актриса появлялась на сцене, то тотчас обращала на себя всеобщее внимание. Феодора быстро добивалась успеха не только в театре, но и вне его. Благодаря своему пылкому темпераменту, влюбчивости, прирожденному влечению к удовольствиям, вызывающей нескромности, Феодора прославилась своими безобразными кутежами, сквернословием, толпой поклонников и заставляла весь Константинополь говорить о множестве ее ужасных и скандальных приключений. «Она была не только сама бесстыдной, но и гениальной учительницей всякого бесстыдства». Феодора настолько скомпрометировала себя, что «более приличные люди, — замечает Прокопий, — встречаясь с нею на площади, уклонялись и поспешно отходили от нее, чтобы, коснувшись одежд этой женщины, не заразиться такой грязью и нечистью».

Феодоре в то время было около двадцати лет.

Таковы данные об этом периоде ее жизни, которые приведены в «Тайной истории». Если принять их в буквальном смысле, то «Мессалина оказалась бы в сравнении с Феодорой едва ли не достойной уважения». Трудно оспаривать степень достоверности приводимых Прокопием данных. Ведь он был современником Феодоры, человеком, близким к императорскому двору, знавшим сокровенные тайны личной жизни Феодоры и Юстиниана.

После такого бурного начала жизни Феодора на некоторое время вдруг исчезла из столицы. Возможно, ей хотелось вырваться из своей шумной среды или добиться какого-нибудь более прочного положения. Но оказывается, что именно в это время она увлеклась неким сирийцем Гекеболом, который получил должность губернатора в одной из африканских провинций. Вместе со своим возлюбленным Феодора отправилась в Африку. Однако их роман был непродолжительным. Не известно, по какой причине, но Гекебол вскоре выгнал Феодору. Она осталась одна в чужих краях, без средств к существованию. Поэтому ей приходилось зарабатывать себе на жизнь проституцией, о чем Прокопий с важностью знатока сообщает следующее: «…по воле дьявола, ни одно место на свете не оставалось в неведении распутства Феодоры».

Долгое время Феодора пребывала в Александрии, научном и культурном центре тогдашнего мира, где не могла не попасть под влияние той среды, в которую ее забросили обстоятельства. Здесь она познакомилась со многими известными людьми, среди которых были представители монофиситства (учения о единой природе бога, признававшего в Христе только божественное начало), сблизилась с патриархами Тимофеем и Севером Антиохийским, известными своей святой жизнью. Можно полагать, что именно здесь, в Александрии, в ней произошел какой-то перелом: кающаяся куртизанка возродилась к новой христианской, более чистой жизни. Когда она вернулась в Константинополь, уставшая от скитальческой жизни и всевозможных приключений, то круто изменила свой образ жизни. Некоторые предания свидетельствуют, что в это время она вела уединенную, тихую и вполне нравственную жизнь. Поселившись в скромном маленьком домике, она занималась рукоделием и пряла шерсть, как римские матроны доброго старого времени. И этим она зарабатывала себе на жизнь. Здесь-то ее и встретил Юстиниан и «безумно влюбился».

Трудно сказать, разыграла ли Феодора с целью его привлечения комедию скромности и добродетели. Во всяком случае, обладая небывалой красотой, светлым умом, остроумием, твердым и решительным характером, она могла вызвать глубокие чувства у Юстиниана, не столь уже молодого человека, занятого политикой и своим будущим.

Юстиниан был племянником царствовавшего в то время императора Юстина (518–527), который, не имея наследников, пригласил в столицу сына своей сестры, дал ему блестящее образование в духе лучших традиций античной науки и формально назначил наследником, а фактически доверил ему управление.