Женщины-легенды

Влияние императрицы сказалось на законодательной деятельности Юстиниана, особенно в той области, которая касалась положения беззащитных женщин, несчастных в замужестве, актрис. По всей вероятности, определенную роль в этом сыграли воспоминания о пережитом ею лично. Феодора прекрасно знала все трущобы Константинополя, знала, сколько в них горя и нищеты. Поэтому, как только она достигла власти, она воспользовалась своим влиянием, чтобы как-то облегчить положение женщин этой категории. Даже какое-то благородство звучит в словах указа, вдохновительницей которого была Феодора: «…мы возложили на судей обязанность наказывать убийц и воров, не должны ли мы с большим основанием наказывать убийц чести и похитителей целомудрия?»

Феодора проявила бескорыстную заботу и о тех несчастных девушках, которых довела до падежя скорее нужда, чем порок. Она основала для покаявшихся монастырь Метанойя на берегу Босфора в старинном императорском дворце. Чтобы освободить этих бедных девушек от «ига их позорного рабства», она обеспечила это благотворительное учреждение богатым вкладом. Феодора, помня свои молодые тяжелые годы, проявляла чувство жалости к бедным женщинам, особенно невольницам. Она их выкупала сотнями, а затем давала им убежище в монастырях. Она добилась издания закона, запрещавшего торговлю женщинами.

В законах, изданных против развода и супружеской неверности, проявлена забота Феодоры о сохранении института брака, «этого священнейшего из всех учреждений», и стремление всем внушить уважение «к этим законным и священным узам». Она была суровым стражем морали и стремилась улучшить нравы столицы.

Своенравная и властолюбивая Феодора, стремясь все приносить в жертву своей политике, иногда нескромно вмешивалась и в интимную жизнь своих подданных и устраивала браки с таким же деспотизмом, с каким распоряжалась в государственных делах. Так, заботясь о священных узах брака, Феодора расстроила роман одного из видных воинов империи с племянницей Юстиниана. Муж Прейекты, так звали принцессу, назначенный губернатором Византийской Африки, погиб во время мятежа, а молодая женщина попала во власть главы мятежников. Ее избавителем оказался очень смелый, энергичный воин, армянин по имени Артабан. В благодарность за спасение Прейекта обещала ему свою руку. Юстиниан, не возражавший против этого брака, осыпал спасителя почестями и чинами. Но тут всплыло непредвиденное обстоятельство. Оказывается, Артабан, будучи еще в Армении, женился, но давно расстался с женой и ничего о ней не слышал. Теперь она совершенно неожиданно оказалась в Константинополе и предъявила законные права супруги, найдя при этом сильную поддержку у Феодоры. Императрица оказалась непреклонной, поскольку были затронуты священные узы брака. Она заставила Артабана вернуться к жене, а Прей-екту выдала замуж за другого.

Феодора активно вмешивалась во внешнюю политику. Она вела, подчас без ведома императора, дипломатическую переписку, принимала иностранных послов, щедро одаривая их подарками. Послы знали об огромной власти Феодоры, поэтому, чтобы приобрести ее благосклонность, спешили в первую очередь по прибытии в Константинополь явиться к ней на поклон. Даже государи других стран, чтобы добиться расположения императрицы, льстили ее тщеславию и необузданной любви к власти.

В политике Феодора вела свою линию, нередко расходясь с Юстинианом. Император свои взоры обращал на Запад, мечтая о восстановлении Римской империи. Феодора же, более тонкая и проницательная, понимающая потребности государства и более ясно оценивающая действительность, была убеждена, что мощь империи — в Египте, Сирии и Азии. Отсюда и ее расхождения с Юстинианом в религиозной политике. Обладая большим политическим чутьем, она понимала ту важную роль, которую играли религиозные вопросы, чувствовала опасность религиозных раздоров, в которых восточные народы проявляли свои сепаратистские стремления. Феодора старалась положить конец религиозной распре, сгладить уступками политические разногласия и таким образом вернуть отпавшие провинции Сирии и Египта. Этим путем она думала создать более компактное, более однородное и сильное государство, которое могло бы успешно сопротивляться арабскому вторжению.

Попытки Феодоры воздействовать на политику императора именно в этом направлении свидетельствовали о ее умении здраво оценивать события и ясно предвидеть будущее.

В религиозных вопросах особенно ярко проявились сила воли и степень влияния Феодоры. Она делала огромные пожертвования церкви, больницам, приютам, епископам, монахам. Правда, церковь, которую императрица так обогатила, отнеслась к ней крайне строго, нанеся ей множество обид еще при жизни. Вот один наглядный случай. Около 529 года в Константинополь прибыл палестинский пустынник св. Савва, который стяжал славу святости благодаря своей подвижнической жизни. Феодора и Юстиниан проявили большое внимание к его приему. Но однажды, когда императрица принимала его отдельно, она попросила его помолиться богу о даровании ей детей. Св. Савва наотрез отказал. «Эта женщина, — грубо заявил он, — могла бы родить лишь врагов церкви».

Да, у церковников были основания говорить так. Несмотря на свое благочестие, Феодора была заподозрена в ереси. Она исповедовала учение монофиситов, более того, оказывала им покровительство. Поэтому монофи-ситы не случайно восхваляли Феодору, провозглашая ее «императрицей, любящей Бога, императрицей, любящей Христа, правоверной императрицей». Своих единомышленников Феодора возводила на патриаршие престолы Востока: Севера в Антиохии, Тимофея в Александрии, Анфима в Константинополе. Когда же начались жестокие преследования монофиситов, она давала им убежище во дворце. Гонимые монахи «находили в Феодоре свою заступницу против немилости царя». Она приютила патриарха Анфима после его низложения. Кроме двух преданных императрице слуг, приставленных к нему, в течение десяти лет никто не знал о его местонахождении. Феодора взяла под свое покровительство и патриарха Александрийского Феодосия.

Церковь не могла простить Феодоре ни ее грубого вмешательства в дела папского престола, ни той жестокости и злопамятства, которые она нередко проявляла по отношению к некоторым духовным лицам, в чем-либо провинившимся перед ней, ни ее верности монофиси-там. Современные ей церковные историки предавали ее имя проклятию, а позднейшие — позору.

В решающие и трудные минуты Феодора проявляла большое мужество и неукротимую энергию. Особенно ярко эти черты проявились в роковой день 18 января 532 года. Но прежде немного о событиях, предшествовавших этому дню.