Михаил Алексеев - Военная разведка России от Рюрика до Николая II. Книга 1

Сведения, собиравшиеся комиссаром, сводились к чрезвычайно гадательному определению числа японцев, занимавших тот или другой пункт, без указания, к какому времени эти данные относились и к составу какого войскового соединения принадлежали обнаруженные японские войска. Агенты комиссара не сумели или не смогли, например, дать сведений о готовившемся, а затем и начавшемся обходном движении армии Ноги в феврале 1905 года, о сборе запасов в Синминтине [319] К.К.Звонарев. Указ. соч. С.48. .

В целом, такие сведения, которые поступали от военного комиссара, конечно, не могли дать ни картины группировки сил противника, ни их общей численности.

Разведывательная деятельность военного комиссара совершенно не координировалась. Комиссар не знал районов и целей разведки армий, а штабы армий не были посвящены в деятельность комиссара.

Общей руководящей идеи и разграничения обязанностей и работы между органами, ведавшими агентурной разведкой, установлено свыше не было. Следовательно, нельзя было вести перекрестной разведки, которая давала бы возможность проверить правильность приносимых агентами сведении.

После отступления русских от Мукдена разведдеятельность комиссара прекратилась, так как и он, по-видимому, лишился своих агентов. Только в конце апреля 1905 года войска опять стали получать от него отрывочные сведения.

В э го время Квецинскнм была открыта школа для подготовки аген-тов-ходоков. В ней преподавались приемы разведки и изучалась организация японских войск. Во главе школы был поставлен студент владивостокского восточного института, состоявший редактором издававшейся военным комиссаром газеты “Шин-цин-бао”, — человек, не знавший организации японской армии, и едва ли знакомый с приемами агентурной разведай. Невзирая на отмеченные недостатки, нельзя не признать важность нововведения, впервые примененного полковником Квецннским [320] Там же. С.49. . К сожалению, школа была учреждена слишком поздно. г

Вербовка тайных агентов осуществлялась или из числа лиц, предлагающих свои услуги разведке, или через посредников-китанцев, которые выступали в качестве агентов-вербовщиков. Так, штаб 1-й армии в своем отчете подчеркивал, что недостатка в агентах он не ощущал—их можно было не только найти, но они сами предлагали свои услуги [321] Там же С.39. . Наиболее перспективными из них являлись влиятельные китайцы — коммерсанты и крупные торговцы, чиновники, офицеры и др. Часть из них относилась враждебно к японцам, так как имели членов семей, погибших в японо-китайскую войну 1894—1895 гг. Другие были представителями китайских торговых фирм, интересы которых настолько тесно были связаны с русскими интересами на Дальнем Востоке, что они готовы были содействовать, конечно, за хорошую плату, русским военным успехам. Так, например, весьма крупный китайский коммерсант Тифонгай предлагал организовать агентурную разведку, по требовал за это несколько миллионов рублей, не давая при этом никаких гарантий. Такие лица, по словам отчета штаба 1-й армии, были хорошо известны русской местной военной администрации [322] Там же. С.39—40. . Обширные связи с населением всех провинций и всего Китая делали их участие в агентурной разведке особенно желательным и полезным. Но штабу 1-й армии в первое время отпускали на ведение агентурной разведки ограниченную сумму денег, и он не мог даже пытаться организовать работу путем использования этих лиц, так как для этого требовалось изначально затратить громадную сумму. В конце концов — в январе 1904 года Тифонтай был все-таки привлечен к сотрудничеству с разведкой. “Бла годаря своим широким торговым связям по всей Маньчжурии”, он “имел возможность доставлять сведения из района расположения японских войск, в котором некоторые из его агентов поселялись под видом мелких торговцев, арбщиков и т.п.” [323] Тайны русско-японской войны. Указ. соч. С.186. .

Задача “приискания агентов”, отмечалась в “Отчете нпабс-капига-на Блонского об организации тайной разведки при помощи китайских агентов за период с февраля по сентябрь 1905 года”, не может быть возложена на офицера, “не имеющего в своем распоряжении доверенного китайца” [324] РГВИА. Ф. ВУА. Д.29090. 4.1. Л.108 — 111. . “Дело в том, — пояснял Блонский, — что китайцы, к которым офицер обращается лично с предложением принять его в качестве тайного агента, относятся в большинстве случаев с недоверием к такому предложению и к обещаемому вознаграждению, а кроме того, в таком случае не известно, с кем приходится иметь дело”. Завербовать агента без посредничества влиятельного китайца — было вообще задачей трудно выполнимой. Содействие Блонскому в “приискании агентов” оказывали уже упоминаемые купец Тифонгай и полковник Чжан-Чжен-юань.

Через посредшчсство ученого китайца Цн, лектора Восточного Института, находшшсгося при штабе Главнокомандующего, штабс-капитан Афанасьев “имел возможность добывать надежных агентов-китайцев” [325] Тайны русско-японской войны. Указ. соч. С.163. . Во второй половине 1904 года штабу 2-го Сибирского корпуса (1-я армия) удалось завербовать ученого китайского врача и его родственника. Бла годаря тому, что они оба пользовались бо льшим почетом среди местного населения, с их помощью удалось завербовать достаточное ко личество агентов в тылу противника.

По рекомендации Мукденского отделения русско-китайского банка, штабом 3-й армии была достигнута договоренность с одним мелким чиновником — китайцем, служащим бащеа. Последний “обязался подыскивать, нанимать и несколько подготовлять агентов, задачи которым ставил штаб армии ”. Для вербовки агентов штабом 17-го корпуса (3-я армия) использовались два китайца, “родители коих имели в Мукдене значительные торговые предприятия” [326] К.К.Звонарев. Указ. соч. С.43. .

Лучшими агентами считались китайские офицеры, “как более знакомые с военный делом”, но ихколичсство исчислялось единицами. “Главный контингент агентов, — отмечал в своем отчете штабс-капитан Блонский, — составляли китайские солдаты, мелкие торговцы и простые деревенские жители, прельщаемые возможностью получать солидное вознаграждение, превышающее ежедневный заработок. Все эти агенты не имели представления о японской армии и способны были доставлять сведения, не юиеюгцие никакой цены: « “в деревне X. — 100 человек солдат, в деревне У — 50 конных»”.

Пагубно сказывался недостаток финансовых средств. Именно из-за этого разведке приходилось отказываться от привлечения к сотрудничеству в требуемых масштабах наиболее перспективной части населения — крупной буржуазии и высокопоставленных чиновников.