Николай Савин - История происхождения русов и славян

Союзные отношения Византии и савир не помешали большому отряду последних появиться в 528 г. в персидском войске, вторгшемся в Армению. В 531 г. в иранском войске также находился 3-тысячный отряд гуннов-савир — «народа самого могущественного», по словам Прокопия, нанятого для войны с Византией. Они опоздали на войну, поскольку противники уже успели заключить мир, но решили не возвращаться без добычи. По сведениям Захария Ритора, савиры вторглись в византийские области и достигли Антиохии, не встречая сопротивления. По пути они жгли поселки и истребляли сельское население. Только на обратном пути дукс Мартирополя Бесса напал на них, уничтожил 500 всадников и отбил захваченную добычу. Оставшихся потрепал еще один дукс из крепости Китагир. Ему удалось отбить у них вьючных животных.

Активно участвовали савиры в войне Византии с Ираном из-за Лазики (550–556 гг.), причем, с обеих сторон. Царь лазов Губац, узнав о намерении Хосроя заселить Колхиду персидскими колонистами, просил помощи у Византии и заключил союз с жившими в центральной части Северного Кавказа аланами и с савирами. За триста фунтов золота они согласились не только защищать вместе с лазами Колхиду, но и опустошить Иверию, находившуюся во власти Ирана и служившую персам базою для вторжения в Лазику. Эти деньги Губац обещал аланам и савирам от имени Византии, но с выплатой их вышла задержка, вследствие чего аланы тут же перешли на сторону персов. Там же оказалось 12 тысяч союзных персам савиров.

Когда, наконец, в начале 551 года Юстиниан прислал деньги для савиров, то за получением их к византийскому войску, осаждавшему город Петру в Лазике, прибыли три савирских вождя с небольшими отрядами. Видя безуспешные попытки греков установить стенобитные машины, они показали им как следует делать легкие закрытые переносные тараны, с помощью которых ромеи и ворвались в город. Прокопий с изумлением констатирует, что «эти варвары» придумали таран, ранее неизвестный даже византийским инженерам, и рассказывает об их укреплении, сооруженном на холме и обведенном по периметру холма стеной. Агафий Миринейский описывает временный лагерь савир в лесу, состоявший из шалашей, окруженный тем не менее крепким частоколом.

Поразительно, что какие-то варвары-полукочевники учат наследников высочайшей античной культуры строить переносные тараны. Однако, если мы вспомним даже официальную историю России, то таких случаев мы встретим множество вплоть до Великой Отечественной.

Персы не доверяли перешедшим к ним савирам и, опасаясь измены, (как видим, не напрасно) оставили при себе только 4 000 человек, остальных же богато одарили и отпустили домой.

С оставшимися савирами персы осадили Археополь и поручили своим союзникам строить такие же стенобитные машины, какие их соотечественники успешно применили при штурме Петры. Потерпев и здесь неудачу, персы отступили и, проведя зиму 552/3 г. в Кутаиси, весной получили новое большое подкрепление от савир, нанятых Хосроем. Однако и новое наступление персов не имело успеха. Преследуя отступающих, византийцы многих перебили; в одном тесном проходе был убит князь савир, из-за тела которого разгорелась ожесточенная схватка, пока персы и савиры не отразили византийцев и не отбили труп своего вождя.

В течение той же войны, в 555 г. двухтысячный отряд тяжеловооруженных савиров оказывается уже на стороне Византии. Им командовали Баимах, Кутилзис и Илагер. Они разгромили сильный отряд воинственных дилимнитов — союзников персов. В дальнейшем савиры опять выступают то на стороне Ирана, то Византии, тогда как аланы четко держат сторону Византии. Здесь интересно упоминание о тяжеловооруженных савирах. Такое войско возможно только при наличии сильного, централизованного и экономически развитого государства. А ведь Прокопий отмечал раздробленность савир по коленам, каждое из которых самостоятельно решало вопросы войны и мира. Это, конечно, не значит, что савиры никогда не выступали как единое племя, но такое объединение было, очевидно, временным и непрочным.

К середине VI в. савиры, являвшиеся наиболее сильным и многочисленным народом на Кавказе, владели Прикаспийским проходом и частью Закавказья. Но могущество савир было подорвано междоусобными войнами и ударами извне.

В 558 году савиры потерпели поражение от аваров. Часть из них была вынуждена покориться захватчикам, часть отступила на юг к горам и даже в Закавказье, а часть ушла на север в верховья Дона и Донца. Следует учесть, что аваров-вархонитов было немного и они задержались на Северном Кавказе совсем ненадолго. Поэтому их нашествие не сказалось критически на судьбе местных северян. Хотя, конечно, их княжества ослабели.

В 562 году персидский шах Хозрой нанес поражение закавказским савирам. Часть их он взял в плен и поселил в Кавказской Албании в районе Кабалы. Остальных прогнал обратно в Дагестан. У Каспийского прохода он построил крепость — Дербент, что значительно затруднило дальнейшие набеги с севера.

В 567–568 годах из-за Волги на Северный Кавказ вторглись тюркюты Истеми-Кагана.

Савиры оказались разбиты на еще большее количество кланов, понесли большие потери и лишились дотаций от Персии и Византии. С этого момента более-менее единого савирского государства больше не существовало, а доминирование на Кавказе перешло к тюркютам.

Вряд ли тюркюты держали на Кавказе большие силы. Несомненно, местные власти каганата опирались на местное же население, большую часть которого составляли русы-северяне (савиры), хазары и булгары, хотя современники насчитывали на Северном Кавказе 13 различных племен. Хазары сразу приняли власть тюркютов, поэтому выделились в главную опорную силу Истеми на Кавказе. С тех пор доминирование начало постепенно переходить к ним.

Между прочим, еще Лев Гумилев считал северян ославянившимися потомками савиров. Как это происходило в реальности, правда, историк не объяснил и понятно почему. Потому, что этого не происходило никак. Ну, представьте, что многотысячная масса агрессивных и высококлассных воинов-кочевников неславянского происхождения и чуждого менталитета, вламывается на земли примитивных, невоинственных славян, не имеющих нормальной государственности и живущих деревушками и городками. Кто там кого ассимилирует? Ответ очевиден. Гумилев, как, впрочем, и современные историки, и археологи, просто не мог допустить, что савиры — и есть северяне. Только так они могли сохраниться как народ в тогдашних чудовищных условиях. Конечно, савиры не являлись точной копией северян, живших через 200 лет. Наверняка они довольно ощутимо отличались, но не так ощутимо, как хотелось бы многим. По нашему мнению, савиры являлись степным праславянским союзом племен с общим самоназванием «русы», жившим рядом с лесостепными ранними славянами, с которыми постоянно смешивались в силу общего происхождения и тесных культурных и государственных связей. Под государственными связями, видимо, следует считать руководящее положение «русов» над лесостепными славянами. Отношения степных русов праславян с ранними славянами можно было бы рассматривать как подобные отношениям крестьян и бояр на более поздней Руси. Не стоит думать, что это было похоже на оккупацию или даже данничество. Русы и славяне считали друг друга, в принципе, одним народом.