Андрей Глебов - Англия в раннее средневековье

Общий натуральный характер хозяйственно-экономического строя англосаксов отнюдь не означал полного отсутствия у них торгового обмена. Но, как и повсюду в раннесредневековой Европе, внутренний рынок в Англии начал складываться позднее, чем появилась внешняя торговля. Его формирование было весьма сложным и длительным процессом, который известен нам только в самых общих чертах, поскольку прямые свидетельства письменных источников о внутренней торговле V–XI столетий немногочисленны и бедны полезной информацией.

При всем том уже ранние англосаксонские «Правды» как Кента, так и Уэссекса дают известное представление о характере существующих обменных операций, их особенностях и основных направлениях развития. Так, в судебнике королей Кента Хлотаря и Эдрика (вторая половина VII в.) содержится целый ряд статей, посвященных правилам торговли и регламентирующих пребывание в этом королевстве «иноземных», т. е. некентских купцов. Эти приезжие купцы, как явствует из контекста титула 15, могли быть странствующими торговцами либо с континента, либо из других англосаксонских государств. На местных жителей, предоставлявших им временное жилище, накладывалась ответственность за их поведение, и в случае совершения ими правонарушений хозяин обязан был доставить их в суд или сам отвечал за них [441] Hlothaere, Eadric, 15. . Видимо, внутренние экономические связи в это время были не слишком развиты, так как приезжие купцы не имели в Кенте постоянного пристанища и их права не были четко определены. В том же судебнике мы находим подробное описание доказательства законности торговой сделки в случае предъявления иска, из которого следует, что наиболее важной статьей обмена в рассматриваемый период являлся скот (может быть, еще какое-то движимое имущество). Покупка и продажа должны были производиться в строго определенном месте — только в городе, при этом публично и в присутствии королевского должностного лица, следившего за всем ходом процедуры. При предъявлении иска о том, что скот похищен, вступала в действие тщательно разработанная процедура доказательства правильности покупки, в которой детально расписывались юридические действия сторон [442] Ibid., 16. 1,2,3. . Подобная мелочная регламентация, возможно с несколько меньшей детализацией, была характерна и для раннего Уэссекса [443] Ine, 25. , что указывает, очевидно, на незначительные еще объемы внутреннего обмена в ранних англосаксонских государствах; если бы дело обстояло иначе, торговые сделки невозможно было бы обставить столь сложными юридическими нормами. Обращает на себя внимание также требование сборника Хлотаря и Эдрика совершать куплю-продажу в строго отведенных местах, прежде всего в Лондоне [444] Hlothaere, Eadric, 16. , что позволяет предположить, что уже в VII столетии, во всяком случае для жителей Кента, он играл роль важного рыночного центра. Такое предположение подтверждается указанием Беды Почтенного на то, что в первой трети VIII в. Лондон являлся главным городом восточных саксов и «рынком для многих народов, прибывающих сюда по суше и по морю» [445] Beda Venerabilis. Historia… II, 3. . Среди этих «прибывающих», надо думать, были не только купцы из Европы, но и жители самой Англии, приезжавшие в Лондон из других англосаксонских королевств. Об этом вполне определенно свидетельствует ряд грамот королей Мерсии и Кента, датируемых 30–40 гг. VIII столетия, которые предоставляют освобождение от пошлин и других королевских податей кораблям (в основном принадлежащим различным монастырям), заходящим в лондонский порт [446] Cartularium Saxonicum… № 149, 152, 171, 188 a. o. . Это лишний раз говорит не только о значении Лондона как торгового порта и рынка, но и о начале развития внутренней торговли. Кроме Лондона важное торговое значение в ранний англосаксонский период имели такие рыночные города и местечки, как Фордвич (неподалеку от Кентербери), Хэмвич (на южном побережье Англии), Дорчестер в Уэссексе, Дройтвич в Мерсии и др. [447] Левицкий Я. А. Города и городское ремесло… С. 27–35.

Вторжения скандинавов, продолжавшиеся с перерывами с конца VIII по начало XI в., нанесли сильный удар как по внешней, так и по внутренней торговле Англии, хотя, конечно, не смогли прекратить их развития. Более того, есть основания полагать, что внутренние связи при всех бедствиях и разорениях, чинимых датчанами и норвежцами, и даже захвате ими значительной части английской территории продолжали расти. В правление Альфреда Великого известная стабилизация положения создала благоприятные условия для торгового обмена, о чем, в частности, свидетельствует включенная в его судебник специальная статья, называемая «Установлением о купцах» ( Eac is сиреmonnum gereht ) [448] Aelfred, 34. . Видимо, к этому времени прослойка торговцев заняла вполне почетное место в англосаксонском обществе, а сама торговля в какой-то мере уже отделилась от других видов хозяйственной деятельности.

К началу X в. относится широкое распространение в Англии названий городов, в состав которых входил уже упоминавшийся элемент «порт». Как отмечалось, этим термином англосаксы обозначали не только собственно приморские гавани, но и городские поселения внутри страны, которые играли роль рыночных мест. И в это время государственная власть продолжала надзирать за законностью торговых сделок, требуя их совершения в присутствии королевских официальных лиц в строго отведенных местах (обычно таким местом и было поселение, обозначаемое как «порт») [449] См., например, так называемый I Закон Эдуарда Старшего (899–924): I Eadweard, 1. . Ограничение торговли «портом» и утверждение операций купли-продажи королевскими чиновниками, несомненно, имели и фискальное значение. По мере того как внутренние торговые связи приобретали все более постоянный и систематический характер, королевская власть становилась особенно заинтересованной в их четкой регламентации, которая обеспечивала бы регулярный и полный сбор пошлин в ее пользу. Большая распространенность и расширение объемов внутренней торговли в X столетии обусловили, однако, то обстоятельство, что в законодательстве этого времени мы встречаем уже некоторые отступления от прежних жестких правил. Например, так называемым «II законом Этельстана» не только разрешалось продавать товар стоимостью менее 20 пеннигов вне «порта», но и свидетельствование сделки вручалось, помимо королевских чиновников, «другим заслуживающим доверия лицам» [450] II Aethelstan, 12. . В связи с этим можно говорить и о некотором изменении самого характера внутренней торговли, в которую, по-видимому, вовлекались предметы бытового обихода, имевшие относительно невысокую ценность. Бесспорно также расширение круга людей, так или иначе связанных с рынком.