Вадим Трепавлов - Степные империи Евразии: монголы и татары

Хозяйственное значение земледелия возрастало по мере ухудшения положения со скотоводством, что обычно для кочевников. Из-за истощения и утраты стад (угона их врагами), прекращения доступа к освоенным пастбищам номадам приходилось сосредотачиваться на выращивании злаков как основном ресурсе пропитания. Если же в такой ситуации у улусов не было возможности осесть на землю, то им грозил голод. Поэтому как отчаянный крик о помощи выглядят просьбы хана Муртазы к литовским властям в конце XV в.: «…даите мне где на вкраине хлебокормленье». Набеги своих татар на пограничные поселения Великого княжества Литовского он объяснял отчаянным экономическим положением: «…голодные и худые конъные и пешые люди вашымъ людемъ украинъным шкод вделали, што которыи ездечы, жыта искали » [863].

Помимо скотоводства и земледелия, татары занимались изготовлением ремесленных изделий («В их войске есть ремесленники — ткачи, кузнецы, оружейники и другие, и вообще есть все необходимые ремесла» [864]). Важным подспорьем в пропитании служила охота («Татары прекрасные охотники с соколами и у них много кречетов… ходят на оленей и другого крупного зверя» [865]).

Как любое кочевническое образование, Большая Орда нуждалась в товарообмене с оседлыми соседями. И, как большинство каганатов, ханств и орд, она выставляла на рынок продукцию скотоводческого хозяйства. Главным и самым ценным предметом торговли были татарские кони. Их многотысячные табуны гнали на продажу в Московскую Русь и Персию. Кроме коней, в Польшу и Трансильванию вывозили быков (оттуда они переправлялись в Италию и Германию), в Персию — верблюдов. Для ведения коммерческих операций за границей десятки купцов присоединялись к ханским посольствам [866].

Значительную статью доходов составляла работорговля. Захваченных в набегах пленников продавали «за море» — туркам [867], которым рабы были нужны в качестве гребцов для огромного гребного флота. Как отмечает Б.Н. Флоря, в условиях, когда восточноевропейские государства стремились ограничить ордынское вмешательство в свои дела, раздраженные татары стали нападать на соседей — прежде всего Московское государство и Великое княжество Литовское. В середине XV в. начались регулярные набеги большеордынцев с захватом полона. «Именно в эти годы работорговля становилась одним из главных источников существования Орды» [868].

До конца ханствования Ахмеда Московская Русь сохраняла даннические отношения с Ордой. Неясно, насколько заметным в экономике последней был приток средств в виде дани (выхода) [869]. Д.М. Исхаков полагает, что выход существенно пополнял ханскую казну [870]. Но если это и верно, то только до 1471 г., когда, судя по исследованиям А.А. Горского, Иван III прекратил выплаты [871].

Убеждение в полностью кочевой природе государственности и экономики Большой Орды порой приводит историков к полному отрицанию в ней городской жизни [872]. В качестве дополнительного аргумента приводят слова некоего татарина-собеседника И. Барбаро по поводу укреплений Таны: «Кто боится, тот и строит башни» [873]. В этой связи возникает вопрос о том, как соотносились с Большой Ордой Сарай и Хаджи-Тархан — бывшие Золотоордынские мегаполисы на Нижней Волге? В XV в. они продолжали существовать и, очевидно, служили пунктами активной коммерции [874]. Во всяком случае вятчане, захватившие Сарай в 1471 г., «много тавара взяша и пленъ многъ поимаша» [875], что говорит об оживленной торговле и многочисленном населении города.

В начале XVI в. анонимным автором был составлен перечень восточных стран под названием «Татарским землям имена». Во многом он повторял список стран, завоеванных во второй половине XIV в. Тамерланом, из русской «Повести о Темир-Аксаке». Но в некоторых деталях отразились и более поздние реалии. В частности, территория бывшего Джучиева улуса изображена в таком виде: «Орда Болшая, Крым, Васьторокан, Сараи, Азов, Калмакы, Ногаи, Шибаны, Казань» [876]. Как видим, Большая Орда названа отдельно от упомянутых городов, которые, таким образом, не принадлежали ей — если следовать логике данного текста.

Двойственное впечатление по этому поводу оставляет летописное известие о разгроме Сарая в 1471 г. Спустившись по Волге на судах, вятчане «взяша Сараи… Слышавше же се татары Болшіе Орды, понеже близъ ту кочевали за единъ день, и тако многое ихъ множество поидоша переимати ихъ (налетчиков. — В.Т. )…» [877]. Т. е. большеордынцы, с одной стороны, выступают здесь как внешняя сила по отношению к Сараю, хотя и живут поблизости; но с другой — они бросаются на выручку пострадавшему городу.

Государство без столицы трудно представить, и в историографии есть мнения о стольной функции Сарая, которые то ли исполнялись им до конца истории ханства [878], то ли по мере ослабления Орды перетекли к Хаджи-Тархану [879]. Однако известная нам история Большой Орды не позволяет однозначно видеть ни в одном из названных городов ее столицу или постоянную ханскую резиденцию (хотя для кочевого юрта это, наверное, одно и то же). Ханы предпочитали жить в своих кочевых ставках, и только там их застают источники. Полагаю, что Сарай и Хаджи-Тархан исходя из своего географического положения все-таки принадлежали Большой Орде, но не являлись ее стольными городами [880]. Ликвидация Большой Орды в 1502 г. произошла, когда крымцы захватили кочевую ставку и ордобазар хана Шейх-Ахмеда. Сарай же они не тронули, т. е. реальной значимости для государственного суверенитета он в то время уже не имел.

С начала 1480-х гг. экономическое положение Большой Орды неуклонно ухудшалось. Недород на полях, поражения от соседей, все более нарастающая агрессивность Крыма расшатывали кое-как сложившийся за предыдущие десятилетия баланс между скотоводческим и земледельческим укладами. Татары были вынуждены отправляться в грабительские набеги на окрестные владения или вообще оставлять родину и переселяться в другие государства. Экономический упадок Орды многократно описан в литературе, и мы не будем на нем останавливаться. Тем более что ниже нам придется вернуться к этой ситуации при рассмотрении последнего этапа истории Тахт эли.

В середине XV в. на западе евразийских степей сформировалась раннегосударственное образование, которое на время стало наиболее мощным среди «постордынских» юртов. Возглавлял его хан Саид-Ахмед. Близость его владений к московским и литовским землям отразилась на степени осведомленности о них дипломатов и хронистов; и в историографии его Орда удостоилась внимания. Саид-Ахмеда называют «фактическим хозяином "Поля" (Дешт-Кипчака)» в 1440–1450-х гг., отмечают, что его Орда в тот период была «наиболее крупным и сильным объединением среди наследников Золотой Орды, которое прежде всего осуществляло ордынскую политику по отношению к восточноевропейским соседям», «занимала главное место в отношениях восточноевропейских государств с кочевым миром» [881].