Евгений Добренко - Поздний сталинизм: Эстетика политики. Том 1

Подробнее о дешифровке аллюзий и имен см.: Yakubov M. Shostakovich’s Anti-Formalist Rayok. P. 151–157.

Зорин А. Кормя двуглавого орла: Литература и государственная идеология в России в последней трети XVIII – первой трети XIX века. М.: Новое литературное обозрение, 2004. С. 366.

Там же. С. 363.

См.: Frolova-Walker M. Russian Music and Nationalism: From Glinka to Stalin. London: Yale UP, 2007.

Yakubov M. Op. cit. P. 144.

См.: Максименков Л. Сумбур вместо музыки: Сталинская культурная революция 1936–1938. С. 131–135; Хентова С. Молодые годы Шостаковича. Кн. 2. Л.: Сов. композитор, 1980. С. 222.

Максименков Л. Сумбур вместо музыки. С. 132.

Эрмлер Ф. Документы. Статьи. Воспоминания. Л.: Искусство, 1974. С. 198–200.

См.: Добренко Е. Музыка вместо сумбура: Народность как проблема советской музыкальной кинокомедии // Revue des études slaves. Vol. LXVII/2–3. 1995.

О соответствующих тенденциях в советском музыковедении см.: Рыжкин И. Я., Сафарова З. Советская музыкальная эстетика в 30‐е годы // Из истории советского искусствоведения и эстетической мысли 1930‐х годов. М.: Искусство, 1977.

Стоит заметить, что образ обруганного, а затем исправившегося композитора возникнет в советском кино еще раз в 1956 году в фильме Леонида Лукова «Разные судьбы». Благодарю Б. Гаспарова за указание на этот факт.

Михалков С. Илья Головин // Советская драматургия. М.: Искусство, 1950. С. 146. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием страниц в скобках.

Вышедший несколько лет спустя сиквел «Оперы Снегина» – роман Осипа Черного «Пути творчества» (Знамя. 1957. № 1, 2) прошел и вовсе незамеченным.

Щеглов М. Без музыкального сопровождения… // Новый мир. 1953. № 10. С. 242.

Черный О. Опера Снегина. М.: Сов. писатель, 1953. С. 409. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием страниц в скобках.

Последняя тирада почти буквально повторяет обвинения в жестокости, ненапевности (слишком много речитативов) и натурализме, предъявленные как «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича, так и, спустя двенадцать лет, опере Прокофьева «Повесть о настоящем человеке».

Щеглов М. Без музыкального сопровождения… С. 248. Стоит, впрочем, заметить, что в тогдашней музыкальной жизни (хотя и на правах полного маргинала) присутствовал ученик если не самого Шёнберга, то его сподвижников Берга и Веберна: речь идет о композиторе и музыкальном теоретике Филиппе Гершковиче, домой к которому ходила в 1950‐е вся неофициальная музыкальная Москва, его труды теперь частично изданы.

Д. Шостакович о времени и о себе. М.: Сов. композитор, 1980. С. 143.

В той же мере это относится и к Сергею Прокофьеву: за оперу «Повесть о настоящем человеке» (концертное исполнение которой состоялось в том же 1948 году) его обвиняли в «надругательстве над героическим подвигом советских людей». Об истории этой оперы по материалам личного архива Прокофьева, рецензий, статей, стенограмм публичных выступлений и воспоминаний см.: Лобачева Н. А. «Повесть о настоящем человеке» С. С. Прокофьева: 60 лет спустя. М.: Композитор, 2008.

См.: Добренко Е. Метафора власти: Литература сталинской эпохи в историческом освещении. Мюнхен, 1993. С. 377–379.

Стоит заметить, что Осип Черный писал о Шостаковиче и раньше, задолго до постановления. В 1945 году он опубликовал в «Новом мире» большую апологетическую статью, посвященную Шостаковичу, где писал об «огромном таланте Дмитрия Шостаковича», о том, что его музыка «отличается могучей энергией, широким оптимизмом и яркой силой жизнеутверждения», и так описывал реакцию слушателей на нее: «Слушатели сидели потрясенные. Они как бы потеряли чувство реального. В искусство вошло нечто значительное, полное благородства и простоты». Здесь же Черный называл музыку Шостаковича «глубоко национальной», подчеркивал именно его народность («Художник, ищущий аудиторию, всегда готовый притти к ней, ожидающий ее понимания, Шостакович писал и пишет музыку для кино, массовые песни, музыку для балета, драмы, оперы, идя к слушателю с разных направлений и стремясь установить с ним прочную, долгую связь. Он – художник общественный, органически отзывающийся на явления большой жизни, на ее бурный ход и острые столкновения», «Уже сегодня он нашел свой путь к сердцам многих тысяч людей. На наших глазах его творчество, глубоко прогрессивное, полное новизны и в то же время глубоко национальное, становится все более органичной частью нашей духовной культуры. Он становится неотъемлемой частью духовной культуры человечества»), его оптимизм, «силу художественных обобщений» и даже требуемое Ждановым «изящество» : «Мы и прежде (до Пятой симфонии. – Е. Д .) знали Шостаковича как художника оптимистического, современного, обладающего высоким чувством изящного и отточенным ощущением формы. Эти черты выступили теперь с новой силой. Все силы его таланта как бы влились в новое произведение, их объединила глубина философской мысли и обобщения» ( Черный О. Дмитрий Шостакович // Новый мир. 1945. № 10. С. 140, 144, 146, 147). В своем романе Осип Черный сам превращается в литературного персонажа – беспринципного музыкального критика Залишаева из «Ильи Головина».

Цит. по: Мандельштам О. Собр. соч. в 2 т. Т. 1. М.: Худож. лит., 1990. С. 520–521.

Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы: Очерки по русской литературе ХX века. М.: Наука, 1993. С. 189–190 (гл. «Ламарк, Шеллинг, Марр»).

См.: Трошин Д. М. Значение труда И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» для естественных наук // Вопросы диалектического и исторического материализма в труде И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания». М.: АН СССР, 1951. С. 382.

Там же. С. 387.

Там же. С. 390.

Так, романтизм оказал глубокое воздействие как на политическую теорию (см.: Mendilow J. The Romantic Tradition in British Political Thought. London: Groom Helm, 1986), так и на историческое сознание ( White H. Metahistory: The Historical Imagination in Nineteenth-Century Europe. Baltimore: Johns Hopkins UP, 1975).

См.: Stites R. Revolutionary Dreams: Utopian Vision and Experimental Life in the Russian Revolution. New York: Oxford UP, 1991; Paperno I., Grossman J. (Eds). Creating Life: The Aesthetic Utopia of Russian Modernism. Stanford, CA: Stanford UP, 1994; Bowlt J., Matich O. (Eds). Laboratory of Dreams: The Russian Avant-Garde & Cultural Experiment. Stanford, CA: Stanford UP, 1999.

Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. С. 196.