Альберт Зейдель - План Сталина: борьба за войну и против политики мира, 1927-1946. Книга 3 [калибрятина]

Эта государственная система использования населения в качестве воспроизводимого расходного материала для создания военной промышленности успешно функционировала, по крайней мере, до смерти Сталина. Такое государственное устройство и было сталинским «ноу-хау» в «социалистическом» строительстве, которое обеспечило успех его проектам.

Создание индустриальной базы проходило под полным контролем НКВД и претворялось в жизнь силами заключенных ГУЛАГа. Это обеспечивало скрытный характер строительства, давало необходимое количество трудовых ресурсов для строительства объектов в труднодоступных районах и делало создание новых индустриальных центров в восточных районах «экономически эффективным» решением. Обеспечивало эту «эффективность» методичное уничтожение своего населения правительством СССР.

9.9. Коллективизация и раскулачивание.

Этот параграф составлен практически полностью из выдержек из обзорных статей из фундаментального труда по исследованию коллективизации и раскулачивания в СССР выполненного коллективом авторов: В.П. Данилов, Роберта Маннинг, Линн Виола «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы».

Это исследование дает подробнейший документальный анализ решений партии о коллективизации и индустриализации, лежавших в основе той политики террора и репрессий, которая проводилась в стране против крестьянства и других слоев населения.

«В первом томе нашего собрания документов раскрывается связь между хлебозаготовительными кампаниями и «наступлением на кулачество» в 1927–1929 гг. с переходом к массовой коллективизации в конце 1929 г. Второй том будет иметь дело с развертыванием «сплошной» коллективизации и раскулачивания в конце 1929–1930 гг. Третий том будет посвящен причинам, ходу и последствиям Великого голода 1932–1933 гг., который, по утверждениям некоторых историков, унес жизни большинства жертв сталинизма. Содержание четвертого тома будет связано с усилиями по стабилизации колхозной системы и снижению репрессий как следствия Голода (1933 — 1935 гг.). В пятом томе внимание будет сосредоточено на Больших чистках в советской деревне в 1936–1939 гг., которые сопровождались новой и до сих пор совершенно неизученной волной «раскулачивания». Эта волна дала большую часть из 681 692 смертных приговоров, принятых в 1937–1938 гг.» [308]. (В.П. Данилов, Роберта Маннинг, Линн Виола).

Борьбу с крестьянством Сталин начал готовить еще в 1925 году. Поражает циничность и методичность его подхода к проблеме. Ложь была главным инструментом его политики. Начал Сталин с взятия под контроль статистики народного хозяйства!

«10 декабря 1925 г. на Политбюро ЦК РКП(б) состоялось обсуждение вопроса «О работе ЦСУ в области хлебофуражного баланса», в ходе которого высшее партийное руководство подвергло идеологическому разносу деятельность П.И. Попова — крупного земского статистика, возглавлявшего ЦСУ с 1918 г. Тон в этом погроме задавали И.В. Сталин и его сторонники. В принятом постановлении говорилось: «Признать, что ЦСУ и т. Поповым, как его руководителем, были допущены крупные ошибки при составлении хлебофуражного баланса, сделавшие баланс недостаточным для суждения ни о товарности, ни об избытках и недостатках хлеба, ни об экономических отношениях основных слоев крестьянства». П.И. Попов, отстаивавший в прямом споре со Сталиным невысокие показатели хлебного производства и отказавшийся признать наличие огромных запасов хлеба у кулаков, был в тот же день отстранен от руководства ЦСУ». [308 стр. 17].

В начале этой главы мы упоминали о лжи как основном оружии партии. Эти цитаты дают этому прямое подтверждение. Использование ложной статистической отчетности в теоретических спорах со своими однопартийцами позволило Сталину захватить лидерство в партии и добиться победы над оппозицией.

«Вот очень важное свидетельство П.И. Попова в докладе «Конъюнктура народного хозяйства СССР за 1927/28 год» на коллегии ЦСУ СССР 9 ноября 1928 г.: «...о наших знаниях о невидимых запасах. Эти невидимые запасы были в прошлом году одним из аргументов для очень многих мероприятий. В 1926/27 г. мы определили запасы к концу года в 721 млн [пудов]. В 1927/28 г. мы установили запасы в 896 млн — 900 млн [пудов]. Таким образом, когда мы подошли к новому хозяйственному году мы оперировали запасами в 900 млн [пудов] и весь наш хозяйственный план строили при учете этого обстоятельства (Sic! — В.Д.). Но вот заготовки, с одной стороны, сельскохозяйственный налог, с другой стороны, поставили вопрос о проверке этих запасов и, как вам известно, 107 статья показала, что этих запасов нет. Тогда Экспертный совет приступил к переработке (хлебофуражного баланса за 1927/28 г. — В.Д.) и оказалось по его расчетам, что в прошлом году запасов было не 900 млн, а 529 млн [пудов], 896 и 529, а в этом году 561 [млн пудов]. Таким образом, наши знания весьма условны по зерновой продукции и совершенно преувеличены — на 350 млн (точнее: на 367 млн. — В.Д.) [пудов] в отношении запасов [и] не могут, конечно, способствовать правильной линии хозяйственной политики. Я повторяю и подчеркиваю, что весь расчет запасов был не верен и преувеличен. И это не значит, что я говорю об этом после того, что случилось. Я об этом говорил раньше. Я систематически с 1926 г. говорил в Экспертном совете о преувеличении валовой продукции и запасов». [308, с. 18].

«Хлебный фактор играл важнейшую роль в драматическом развертывании деревенских событий на протяжении 1927 г. Миф о хлебном изобилии, созданный посредством немыслимых в статистике преувеличений, должен был убедить правящие верхи (а тем самым и возглавляемую ими главную общественную силу — большевистскую партию) в возможности получения такого количества зерна, которое обеспечивало, наконец, решение проблемы средств для ускоренной индустриализации, для укрепления обороны...

Одновременно сталинское руководство должно было убедить партийно-государственные верхи в необходимости реализовать эти возможности и любыми средствами взять у крестьянства хлеб в объеме, достаточном для решения «очередных задач». Испытанным аргументом в пользу подобных необходимостей всегда и везде являлась внешняя опасность, особенно прямая угроза войны. В 1927 г. этот аргумент был использован сверх всякой меры, с явным перехлестом, и, конечно, для доказательства не только необходимости применения «чрезвычайных мер» при проведении хлебозаготовок, но и в гораздо большей мере необходимости сосредоточения власти в сталинских руках, уничтожения любой оппозиции». [308, с. 21].

Итак, взяв под контроль статистику, Сталин получил возможность на «научной основе» доказать, что в деревне имеются гигантские излишки, и убедить партию в возможности за их счет обеспечить средствами программу ускоренной индустриализации. Одновременно Сталин развернул кампанию о военной угрозе с Запада. Это был второй лживый тезис, который немедленно был растиражирован пропагандой. В дополнение ОГПУ немедленно сфабриковало обвинение против английских шпионов и «монархической белогвардейщины».