Ричард Левинсон - Всемирная история сексуальности

Последняя австрийская школа, хотя и стояла ближе к Фрейду по деталям, попыталась обойтись без какого-либо понятия о либидо. Слово «психоанализ» также заменяется в стране его происхождения (в которой, кстати, оно никогда не пользовалось широким распространением) другим выражением, также иногда используемым Фрейдом: «глубинная психология» — это означает фрейдизм, освобожденный от всех нежелательных элементов, как бы воспитанный в доме, смешанный с некоторыми положениями Адлером и Юнгом.

Однако учение Фрейда в его первоначальной форме отнюдь не мертво. Значительная его часть была теперь принята медицинским сообществом; в учебнике [177] W. Weygandt und H. W. Gruhle, Lehrbuch der Nerven-und Geisteskrank- heiten (2nd ed., Hall a.d.S. 1952). того самого психиатра, который в 1910 году объявил Фрейда вне закона, Фрейд является одним из наиболее часто цитируемых авторов. Его влияние в Англии, и прежде всего в Америке, всё ещё гораздо больше, чем на Европейском континенте. Оно простирается далеко за пределы медицины и психологии. Ни одно учение, рожденное естествознанием со времен Дарвина, не вызывало такого эха в интеллектуальной жизни, в литературе, в образовании, даже в повседневной речи, как сексуальная теория Фрейда. Даже это не является доказательством истинности Эдипова комплекса или гипотезы кастрации-тревоги.

Однако неоспоримым достижением Фрейда остается то, что он первым установил самодостаточную систему здоровой и болезненной сексуальной жизни. Даже при том, что отдельные камни в здании могут разрушиться, структура в целом стоит крепко, благодаря гению великого, непоколебимого мыслителя.

В течение ста лет секс влиял на политику, но политика не сильно влияла на секс. Однако к настоящему времени накопилось множество сексуальных проблем, которые могли быть решены только политическими решениями. Вопрос о Первой мировой войне дал такую возможность. Четыре великие империи: Германский Рейх, Австро-Венгерская монархия, царская Россия и Османская империя — рухнули; от Рейна до Тигра мир был в открытом восстании. Появилось много новых государств, и даже более старые дали себе новые Конституции; каждый хотел построить новую жизнь на новых основаниях. Естественным сопутствующим фактором является тщательный пересмотр законодательства о половой жизни.

Победившие государства, естественно, были менее убеждены в необходимости радикальных перемен, но и в них была готовность к реформам. Общим знаменателем, который доминировал в дебатах о сексе в обоих лагерях, было слово «свобода»; конкретной целью было освобождение женщин от всех ограничений и недостатков, присущих им с ранних лет. Правда, каждая страна понимала это по-своему, однако в каждой стране, независимо от форм государства и экономических систем, была заметна глубинная тенденция заметно либерального характера.

После 1918 года полное равенство женщин в общественной и профессиональной жизни казалось оправданным опытом войны. Действительно, в военном отношении Первая Мировая война велась исключительно мужчинами, за исключением небольших вспомогательных формирований и участия женщин в партизанских и революционных боях. Но за линией фронта женщины играли «мужскую роль» в бесчисленных занятиях, к которым их не допускали в мирное время.

Это само по себе давало им право на полное политическое равенство. Во всех восточных странах и в большинстве западных им предоставлялось как активное, так и пассивное избирательное право; религиозные и консервативные круги, которые прежде выступали против этого, теперь видели, что женщины, по своей природе или по традиции, склоняются к консервативным взглядам и становятся самыми ревностными поборниками голосов, отданных за женщин; но даже левые партии, которые должны были проиграть, поддерживали это в принципе.

Одновременно с парламентским голосованием женщины завоевывали ранее закрытые для них профессии и государственные должности — женщины назначались на высокие административные должности. Наконец было признано, что слово «государственный деятель» устарело и что не только среди коронованных особ можно найти настоящих «государственных женщин», обладающих политическими и административными способностями. Англосаксонские страны первыми сделали логический вывод и назначили женщин на министерские должности. После некоторого сопротивления женщины были также допущены к профессии, которую им до сих пор разрешалось практиковать только в гостиной или спальне — дипломатии. Результат показал, что даже без расшитой золотом униформы женщины выполняли свою работу в качестве послов и министров так же хорошо или так же плохо, как и мужчины. Самым сильным сопротивлением было допущение женщин в судейскую коллегию, так как было сомнительно, что они будут объективными; но, по крайней мере, они везде допускались в коллегии заседателей и присяжных — вопрос, имеющий большое значение, особенно в делах о сексе; женщины обычно более суровы, чем мужчины.

По большому счету, борьба за конституционную эмансипацию женщин закончилась к концу 1920-х гг. Женщины получили меньше всего в стране женщин, Франции, которая открыла им двери своего законодательного органа только после Второй мировой войны. Но в целом изменения были очень быстрыми. Согласно докладу ЮНЕСКО, в 1955 году только в 15 странах женщины были исключены из избирательного права; единственными такими европейскими государствами были Швейцария и Лихтенштейн. Несколько десятилетий принесли женщине больше политических выгод, чем тысячи лет назад.

Между тем то, что было таким образом решено, является лишь частью проблемы, а не, возможно, ее самой важной частью. Ограничения, от которых страдают женщины в браке и семейной жизни, в отношении добрачных половых связей, в решениях, касающихся зачатия и рождения, имеют более глубокое значение для их жизни. Здесь речь идет не просто о равных правах с мужчинами, а о целых половых правах женщин. Что им дозволено, что запрещено? Не всё может регулироваться законом. Даже если государство снимет все запреты, это не будет гарантией абсолютной свободы. Обычаи, религия, экономические и социальные ограничения будут и впредь играть огромную роль во всех вопросах, касающихся секса. Но закон и справедливость все же отмечают границы, которые человек знает, что он обязан соблюдать — даже когда он нарушает их.

Были две страны, в которых во время Первой Мировой Войны и сразу после нее законы о сексе были изменены настолько радикально, что это оправдывало называть эти изменения настоящей сексуальной революцией. Это были Россия и Турция. В обоих случаях государство и Церковь ранее были тесно связаны, и закон о сексе того времени был почти полностью основан на старом церковном законе. В обоих случаях между Церковью и государством была проведена резкая разделительная линия: закон о сексе стал законом государства. Но параллель держится только до этого момента; за ее пределами цели и методы сексуальных революций были совершенно иными.