Леонид Алексеев - Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.)

Первые обобщающие работы по истории Полоцкой земли появляются во второй половине XIX в. Кроме популярной книги И. Д. Беляева, весьма далекой от методов научного исследования [9], вышли работы М. В. Довнар-Запольского и В. Е. Данилевича, которые попытались подойти к вопросу с научных позиций. Работа М. В. Довнар-Запольского суживала хронологические рамки (только до XII в.) и широких исторических задач не ставила. Ее заслуга — стремление выйти за пределы древнерусских летописей и привлечь сведения других источников (хроник, данных исторической географии, топонимики и т. д.). Автор ставил вопрос и о границах расселения древнерусских племен [10].

Вышедшая следом работа В. Е. Данилевича носила более глубокий характер [11]. Автор заново изучил все известные русские и иностранные первоисточники, среди которых привлек много новых, что позволило ему написать исследование по истории Полоцкой земли «от каменного века». Собственно история Полоцкой земли строилась только на письменных источниках (главным образом на пассивном пересказе древнерусских летописей) и отражала лишь политическую историю земли и взаимоотношения между древнерусскими князьями. Немногим отличалось и изложение истории Полоцкой земли в литовское время, хотя некоторую помощь здесь оказывало большее количество письменных источников, которыми располагал автор. В последнем разделе рассматривалось политическое и общественное устройство Полоцкой земли, юридическая роль веча и князя во все периоды истории Полотчины, роль пригородов, классовая дифференциация населения, роль торговли и т. д. Однако монография В. Е. Данилевича, скрупулезно собравшая большое количество письменных источников, но, как и книга М. В. Довнар-Запольского, писавшаяся в дошахматовский период изучения летописных источников и, следовательно, недостаточно критически к ним относившаяся, теперь нас не удовлетворяет.

Интерес к археологическим древностям Белоруссии возник уже в XVI в. У известного польского хрониста Матвея Стрыйковского мы находим довольно много сведений этого рода и прежде всего о Борисовых камнях, описанных, правда, с большой неточностью [13]. Трудами этого автора пользовались позднее многие историки XVI–XVII вв., пересказывая его сведения без всякой критики (Вьюк-Коялович, Шлецер, Стебельский, Свенцицкий и др.) [14]. Ученые (Кромер, Длугош, Матезиус и др.) неоднократно упоминали курганы и недоумевали по поводу встреченных там находок. Матезиусом (XVI в.) было высказано даже предположение, что курганные горшки не что иное, как «произведение природы (!)» [15]. Белорусскими археологическими древностями интересовался В. Н. Татищев, который, отыскивая место Тмутаракани, поместил ее в верховьях р. Прони, где, сообщал он, по сведениям одного «знатного дворянина», «есть запустелое городище и неколико здания каменнаго видно, имени же никто не знает» [16].

Первые, крайне любопытные известия о раскопках в Белоруссии и, в частности, именно в Полоцкой земле, дошли до нас благодаря собранию Винцентия Меницкого и относятся к концу XVIII в. У него хранилось ответное письмо последнего польского короля Станислава Августа от 24 февраля 1790 г. «чеснику» Бжостовскому. Сильно заинтересованный раскопками последнего в кургане у имения Мосар Витебской обл. коронованный любитель древностей просил дополнительных сведений: не найдено ли при скелете, помимо бубенчиков на ремешке, каких-либо еще предметов? Принадлежит ли скелет мужчине или женщине («это может выяснить всякий цирюльник»), находился ли он в гробу или без [17].

В изданиях, выходивших в первые три десятилетия XIX в. (до опубликования работ братьев Е. П. и К. П. Тышкевичей), неоднократно мелькают сведения об археологических древностях Белоруссии. Будущий известный историк Литвы Ф. Е. Нарбут [18], командированный М. Б. Барклаем де Толли в качестве военного инженера для возведения укреплений между Могилевом и Рогачевом в 1810 г., вскрывает в районе Рогачева несколько курганов. Он также раскапывает курганы под Новогрудком, а в 1822 г. — в своем имении (очевидно, Шавры Лидского уезда) [19]. Ему принадлежит (1818) первое в Белоруссии определение курганов, как древних могил, оставленных, как он считал, каким-то неизвестным народом, жившим «до русинов» в этих местах [20]. В «ученое путешествие» пускается молодой П. И. Кеппен (1819), воспользовавшийся поручением ревизовать почтовые станции Белоруссии и собирающий материалы для будущей книги «Список русским памятникам» [21]. Однако курганы и городище тогда еще не входили в разряд исторического источника, на них внимание не обращалось; исследователи интересовались только «несомненными» историческими предметами, т. е. предметами с надписями; Борисовыми камнями, крестом Евфросинии Полоцкой и т. д.

Рано умерший талантливый ученый Зориан Доленга-Ходаковский первый обратил серьезное внимание на археологические памятники. Хода-ковский исходил русские губернии с целью отыскания и нанесения на карту городищ, курганов и других урочищ [22]. Труды этого исследователя частично касались и Белоруссии: ему были известны, например, городище в Старом Селе под Витебском [23], городища в Северной Белоруссии; судя по его карте, опубликованной М. П. Погодиным [24], он исследовал также городища в м. Радомле Чаусскога у., Дороговичи Бобруйского у. и т. д. [25]Труды 3. Ходаковского вызвали большой интерес, стали широко известны и послужили, очевидно, толчком к началу массового увлечения местными древностями и «раскопками» на местах.

Первые исследования Западнорусского края принадлежат помещикам, преимущественно польского происхождения, а иногда и монахам местных монастырей [26]. Повысился интерес к краеведению и древностям. В 30–40 годах XIX в. говорили уже о появлении девятитомного труда Ф. Е. Нарбута, а также «Obrazy Litwy» Крашевского (1844–1845), этнографического труда Я. Чечота, Зенкевича и др. Под воздействием духа времени начались в Белоруссии и первые, сравнительно серьезные раскопки местных помещиков — К. П. и Е. П. Тышкевичей и в соседних западных землях их двоюродного брата А. С. Платера [27], с 1800 г. собиравшего археологические предметы. Однако основы археологической науки в Белоруссии были заложены Е. П. Тышкевичем [28]начавшим в 1835 г. в Логойске систематические раскопки древних курганов (продолжавшиеся восемь лет) [29]. В вышедшей вскоре небольшой статье он описывал свои первые исследования, сообщая о трудностях и даже страхе, который ему пришлось преодолевать, берясь впервые за раскопки погребений [30]. Уже тогда автор сделал совершенно правильный вывод, что раскопанные им курганы (речь шла об 11 насыпях в Логойске) содержали не братские могилы, оставшиеся после войны, как это утверждало, по-видимому, местное население, а были погребениями «какого-то знатного рода». Автор понимал, что раскапывает курганы славян, но о датировках ни в этой, ни в последующих работах еще речи не было. Он первый начал сопровождать свои работы рисунками [31].