Леонид Алексеев - Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.)

Письменные источники, созданные в собственно Полоцкой земле, до нас не дошли, мы можем лишь догадываться об их существовании, судя по отрывкам, сохранившимся в других древнерусских летописях, и по свидетельству В. Н. Татищева, державшего в руках Полоцкие летописи (об этом см. ниже).

Главным источником по истории Полотчины остается Киевско-новгородское летописание, представленное так называемой начальной летописью Нестора в двух последних редакциях «Повести временных лет», а также Ипатьевской и частично Новгородской первой летописями [65]. Некоторые оригинальные сведения сохранила и Лаврентьевская летопись, однако их здесь немного [66]. Естественно, что все сообщения перечисленных источников— неполны, отрывочны: летописцев Киева и Новгорода эпохи феодальной раздробленности мало интересовала окраинная Полоцкая земля.

Наш первый летописный свод «Повесть временных лет», написанный, как известно, Нестором около 1113 г. и отредактированный около 1116 и 1118 гг., содержит довольно много сообщений о Полоцкой земле. Ранние сведения ее особенно отрывочны и наименее достоверны. Они написаны, вероятно, по слухам и преданиям. Рука современника обнаруживается лишь в изложении событий XI в. (например, статья 1044 г., где летописец сообщает, что Всеслав носит «язвено» на голове и до сего дня». Как первоначально указывал К. Н. Бестужев-Рюмин, а позднее подробно разработал А. А. Шахматов [67], «Повесть временных лет» — памятник неодновременный, составленный, по крайней мере, четырьмя летописцами. Неоднородность эта прослеживается и в сообщениях о полоцких событиях. Сведения, занесенные в летописный свод 1073 г. шахматовской схемой летописания, написаны с явной симпатией к полоцкому князю Всеславу. Автор интересовался им, хорошо знал легенду о его рождении, о битве на Немиге (указаны даже месяц и число) и т. д. Сообщения о событиях, касающиеся Полоцкой земли после 1073 г., почти отсутствуют. Мы вообще ничего не знали бы о деятельности Всеслава Полоцкого в последней четверти XI в., если бы не «Поучение» Владимира Мономаха, составленное им в конце жизни (летописец, правда, дает нам точную дату смерти Всеслава, но сообщение это все же проскальзывает незаметным). Если первый летописец, Никон, был современником Всеслава и явно симпатизировал ему, выражая интересы и политические устремления Киево-Печерского монастыря в то время, то второй, вероятно Нестор, им не интересовался. Для него события 1067–1069 гг. были делами давно минувших дней, хотя, по-видимому, хорошо еще известными. Он ничего не говорит о столкновении Глеба Святославича (Новгородского) со Всеславом, о нападении последнего на Смоленск, о мести Мономаха, «ожегшего» Аукомль и Логожеск, и т. д. (обо все этом мы узнаем из «Поучения» Мономаха). Его волнуют другие события, те события, которые прошли перед ним в последнее десятилетие — начало XII в.

Ипатьевская летопись содержит наиболее полное количество сведений для XII в. по интересующему нас вопросу. Летопись в этих сведениях восходит к южным первоисточникам, среди которых одним из главных была, по предположению А. А. Шахматова, «Черниговская летопись, сочувствовавшая Ольговичам» [68], по М. Д. Приселкову, «Летописец Святослава Ольговича» [69]. Следует думать, что основная часть полоцких сведений взята составителем Ипатьевского свода именно оттуда, так как Оль-говичи, как увидим, больше всего интересовались полоцкими событиями [70].

Новгородско-псковское летописание лишь изредка дает по интересующему нас вопросу оригинальные сведения главным образом о местных событиях. Так например, в «Повести временных лет» под 1021 г. мы читаем только сообщения, что полоцкий князь Брячислав разграбил Новгород, но был настигнут на Судомири реке [71], а в Софийской I летописи и в Воскресенской [72]сведение дополняется известием об условиях соглашения Брячислава с Ярославом Мудрым. Под 1065 г. в Псковской летописи читаем о походе Всеслава Полоцкого на Псков, о чем молчат все другие летописи [73]. Более подробные сведения находим в Новгородских и Псковских летописях и о походах Всеслава на Новгород в середине и во второй половине XI в. [74]Наконец, оригинальные сведения о Полоцкой земле находим в Новгородско-Псковском летописании в статьях, относящихся ко второй половине XII в. [75], и т. д. Все же следует отметить, что Новгородско-Псковское летописание, несмотря на соседство Новгорода и Пскова с Полоцком, основным источником по истории Полоцкой земли называть нельзя. Статьи, содержащиеся в Новгородско-Псковских летописях, лишь дополняют наши сведения, почерпнутые главным образом из Ипатьевской и повторяющей ее в этих статьях более поздней Воскресенской летописей, что, вероятно, объясняется извечной враждой названных городов с Полоцком.

Говоря об источниках, следует отметить и упомянутое уже «Поучение» Владимира Мономаха, попавшее в Лаврентьевский свод. Из него мы узнаем о походе Всеслава в 1076 г. на Смоленск, о борьбе его с новгородским Глебом, с Владимиром Мономахом и т. д. [76]

Наконец, значение источника приобретает для нас сообщение В. Н. Татищева [77], располагавшего, как известно, некоторыми документами, которые до нас не дошли. Сообщая оригинальные сведения о полоцких событиях, он писал в примечаниях, что «сие выписано из летописца Еропкина, который видно, что пополниван в Полоцке, ибо в нем много о Полоцких, Витебских и других литовских князьях писано, токмо я не имел времени всего выписать, и потом его видеть не достал, слыша, что отдал списывать» [78]. Следовательно, если верить автору, в его руках находилась полоцкая летопись, о которой совершенно не сохранилось сведений. Сам В. Н. Татищев ссылается на эту летопись дважды [79]. Первый раз (под 1213 г.) он сообщает сведения о Галицкой Руси, упоминая, между прочим, Смоленск; второй раз (под 1217 г.) он на нескольких страницах описывает Полоцкие события [80]. Отметим еще одно сведение о полоцких князьях, которое помещено в исследовании В. Н. Татищева под 1021 г. и может быть отнесено к Еропкинскому списку (на что автор, правда, не указывает, может быть, из-за краткости сведений): «Владимир, князь великий, был с детьми своими в Смоленске для рассмотрения несогласий и усмирения Полоцких князей» [81]. Ничего подобного мы не находим в летописях. Это сообщение проливает некоторый свет на взаимоотношения полоцких князей с Мономахом в период между поражением Глеба под Минском и походом на них его сына в 1127 г. Встречаются и другие дополнения к событиям Полоцкой земли (об этом см. в гл. VI).

Второй категорией источников по истории Полоцкой земли домонгольского времени служат «Хроника Ливонии» Генриха Латвийского [82]и некоторые грамоты. «Хроника Ливонии» включает погодную запись событий Ливонии между 1186–1225 гг. и написана в 1225 г. священником-миссионером Генрихом по происхождению, по-видимому, немцем, привезенным еще в шестнадцатилетнем возрасте (1203 г.) в Ливонию [83]. Из хроники становятся ясными взаимоотношения полоцкого князя с соседними прибалтийскими племенами в конце XII — начале XIII в. с немецким орденом и т. д. Многое мы узнаем и о владениях Полоцка в низовьях Западной Двины (о полоцких городах Герцике, Кукейносе и о их князьях). К сожалению, Генрих Латвийский не выходит за пределы Ливонских земель, и собственно полоцкие сведения в его хронике ничтожно малы.