Сергей Сорочан - Ромейское царство

Так, с 718 г. начал действовать договор, заключенный ранее василевсом Феодосием III и Патриархом Германом с болгарским «владетелем» Кермесием (Кормисошем). Он предусматривал приход болгар с их товарами в Константинополь и Фессалонику, куда они могли попасть при наличии соответствующих письменных разрешений, своеобразных паспортов с печатями — сфрагидиев и сигиллиев, выдававшихся властями с обеих сторон. Как верно отметил крупнейший отечественный византинист Ф.И. Успенский, это были уже отношения «культурных наций». Видеть в этом выгоду только для болгарских властей невозможно, так как контроль был обоюдным: ему подвергались все ромеи, приходившие к болгарам, но и болгары не могли его избежать.

Вся вторая половина VIII — начала IX вв. прошли в огне византийско-болгарских войн, в ходе которых болгары оказали мужественное и упорное сопротивление ромеям, в ряде кампаний проникавших со своими войсками и громадным флотом на славянские и болгарские территории. Ромеи упрямо восстанавливали здесь свои административные структуры, укрепляли фемы Эллада и Фракия, давили поддерживаемые болгарами славянские мятежи в Пелопоннесе, в окрестностях города Патры , как нигде настойчиво вели христианизацию местного населения. Фемы, созданные на землях, занятых славянами, обязывались платить дань и выставлять винские контингенты.

Но летом 811 г. болгарский хан Крум (802–815 гг.), удвоивший к тому времени свою территорию, устроил роковую западню для громоздкого воинства василевса Никифора I Геника, задумавшего раз и навсегда уничтожить Болгарское ханство. Бездарное руководство загнало ромейскую армию, к тому же не отличавшуюся высоким боевым духом и отчасти вооруженную лишь пращами и дубинами, в тактически безвыходную ситуацию. Византийские войска, стиснутые в долине, были захвачены врасплох и понесли огромные потери от внезапной, предрассветной мощной атаки болгар, славян и аваров, сам василевс погиб в начале боя, а его сын и наследник престола, Ставракий оказался тяжело ранен и не выжил. Три последующих года стали периодом наивысших успехов воинственного хана, самого опасного врага Ромейского царства, по языческой традиции сделавшего чашу из черепа убитого врага-василевса.

В руках болгарского государя оказалось несколько десятков ромейских городов и крепостей в Подунавье, а ромейская граница сместилась к югу, за Сердику (Софию). В частности, Крум поселил в «Болгарии за Дунаем» десятки тысяч плененных им жителей Адрианополя и окрестностей этого крупного укрепленного балканского города, защищавшего Константинополь. Лишь спустя четверть столетия, в 837 г. вошедшему в дельту Дуная ромейскому флоту удастся вызволить часть этих «македонцев» из неволи. Неистовый болгарский государь дважды подходил к стенам Константинополя, даже осаждал его, нанес византийским войскам ряд позорных поражений, истребил их лучшие силы из западных провинций. Только внезапная смерть Крума в 814 г. спасла столицу ромеев от падения. Но примечательно, что даже будучи на пике своего могущества «архигос» болгар счел нужным повторить основные клаузулы договора 716 г., «установленные предками», и, значит, оставались неизменными причины, по которым они не потеряли для болгар жизненной важности за истекшее столетие.

Воистину, в судьбе обоих народов тесно переплелись и взаимная ненависть, и взаимная приязнь, которые вылились в итоге в важнейшее событие их общей политической и духовной жизни. На сей раз ему предшествовали победы ромейского оружия. К тому времени византийцы вновь показали силу в войне с арабами и не только выправили ситуацию, заставив врага перейти к обороне, но и достигли большого успеха, в 863 г. окружив и в пух и прах разгромив на границе Пафлагонии войска эмира Мелитины, крупнейшего форпоста мусульман на востоке Малой Азии и союзника злокозненных еретиков-павликиан. Одержанная победа подняла авторитет Ромейского царства и усилила его решимость к действиям. Византийская армия появилась у границ Болгарии, а флот внушительно демонстрировал свою мощь у берегов северобалканской Далмации, где издавна сохранялись зоны таких латинских поселений как Сплит или Задар. Стычки за Венето (Венецию), важный порт, заменивший соседствовавшую с ним Равенну, тоже складывались в пользу византийского контроля за этим регионом Балкан. Исподволь, постепенно ромейские власти восстановили ряд епархий, исчезнувших в результате славянских вторжений.

Все это вынудило болгарского хана Бориса (852–889 гг.), склоняемого к Крещению его сестрой, воспитанной при ромейском дворе, перестать слать посольства к франкам и по заключению мира после очередного успешного похода ромейских войск к болгарским пределам довольно поспешно принять от византийцев христианство в 864/865 г. После Крещения он, по традициям византийской дипломатии, получил имя своего восприемника, крестного отца, правившего на тот момент василевса Михаила III, и титул князя, по-ромейски «богоданного архонта». За ним крестились и его подданные, а при болгарском дворе образовалась сильная проромейская партия. Это был один из крупнейших официальных миссионерских успехов Ромейского царства после VIII в., отмеченного усилиями лишь единичных частных проповедников, таких как Стефан Сурожский (Сугдейский), пытавшегося умножить число христиан в юго-восточном Крыму. Правда, почти тогда же, в 777 г. принял Крещение свергнутый и бежавший в Византию хан тюркского народа булгар Телериг. По традиции его восприемником от купели выступил василевс Лев IV Хазар, который женил крестника на своей родственнице. Но это не шло в сравнение с Крещением целой страны, и какой страны!

Теперь Православие распространилось в сопредельном могущественном государстве, чуть было не попавшем под покровительством папского Рима. Поражение последнего в этой борьбе за Болгарию объяснимо в значительной мере тем, что, хотя византийцы настойчиво требовали соблюдения исключительно ромейских церковных традиций, не совсем приходившихся по нраву болгарам, и наводнили болгарские земли греческими и армянскими священниками, которых надо было теперь кормить и содержать, Константинопольский патриарх не стал настаивать на том, чтобы языком богослужения в Болгарии был непременно греческий. Папство же не пожелало идти на аналогичную уступку в отношении латинского языка. Поэтому вся церковная литература в Болгарии стала переводиться с греческого на славянский, понятный и знатным, и простым болгарам. В целом христианизация ускорила и завершила процесс этнического и государственного сплочения страны, процесс ее славянизации, а оппозиции старобулгарской знати в прямом смысле была отрублена голова.