Сергей Сорочан - Ромейское царство

Но пришедшему к власти императору удалось справиться с мятежами служилой знати, придворными интригами и уже в течение первого, очень трудного десятилетия своего правления восстановить силу армии и равновесие на границах. Он обратился к народу с призывом предоставить материалы и рабочие руки для строительства кораблей, потребовал снабжать войска в походах бесплатным хлебом, обеспечивать кровом и транспортом. И, хотя эти меры сделали армию крайне непопулярной среди гражданского населения, и без того не любившего ее, византийцы вскоре смогли остановить натиск неприятеля, сами перешли в наступление и обеспечили Ромейскому царству еще столетие славы и процветания.

При первых трех наиболее энергичных представителях новой династии — Алексее I, его сыне, Иоанне II (1118–1143 гг.), и внуке, Мануиле I (1143–1180 гг.), — Византия расширила свои границы и вновь находилась в ряду крупнейших мировых держав (Карта 5). Как и прежде, государство ромеев в XII в. поражало западных путешественников богатством и невиданной роскошью дворцов и храмов, искусством ювелиров и ткачей, образованностью подданных. То, что произошло, считается византийским феноменом. Империя ромеев еще раз показала всему миру, что она способна возрождаться будто сказочный феникс из пепла.

Но вслед за неожиданным взлетом, в короткое, заключительное пятилетие, пришедшееся на царствование малолетнего Алексея II (1180–1183 гг.), сына Мануила, и Андроника I (1183–1185 гг.), самого своеобразного, скандального, лукавого и авантюрного из последних Комнинов, Византия пережила новый политический упадок. Будто молния сразила ствол могучего с виду дерева, оказавшегося внутри трухлявым. До нынешнего времени остается не полностью разгаданными причины столь стремительного подъема и столь же быстрого упадка Ромейского царства, эта загадка последней по настоящему великой византийской эпохи — эпохи Комнинов.

Первые три василевса из новой династии обладали незаурядным умом, энергией и дипломатическим искусством, были одаренными политическими деятелями, неутомимыми воинами. Их жизнь проходила не в роскошных покоях царского дворца, а в беспрерывных военных кампаниях, походах, когда приходилось продираться сквозь заросли, пересекать опаленные солнцем степи и ночевать под открытым небом.

В своей политике они сделали ставку не на столичную имперскую или провинциальную знать, одинаково шаткую опору, а на единственное, что оставалось — семью, своеобразный «комниновский клан» из родственников и близких друзей. 33 аристократические семьи — преимущественно выходцы из восточных пограничных областей Империи — Даласины, Мелиссины, Дуки, Вриении, Палеологи, Торники, Катакалоны, Пакурианы, Кондостефаны, Враны и другие, как и сами Комнины, окрепшие еще во времена Василия II Болгаробойцы, связанные сложными династическими брачными, родственными и дружественными узами с новым императорским домом, монополизировали всю государственную власть, занимали теперь ключевые должности, стремились жить в столице и образовывали фамильную систему Комнинов, вобравшую в себя прежних соперников. Теперь они управляли обширными государственными землями, получая с них доходы, земельные ренты, владели собственными несметными богатствами, поместьями, скорее напоминавшими города, содержали свиту, какую мог себе позволить не всякий монарх. Им принадлежали крепости, села, рынки, прекрасные дворцы, корабли и прочие ценности. Этот союз с рядом знатных кланов позволил Комнинам восстановить центральную власть в провинциях. Даже политические разногласия стали теперь преимущественно внутрисемейными, сосредоточившись внутри этого узкого круга.

Зато старые аристократические, главным образом, армянские фамилии — Склиры, Фоки, Аргиры, Куркуасы — сошли с политической сцены. В немалой степени это объяснимо тем, что их владения находились, в основном, в Малой Азии, беспощадно ограбленной сельчуками.

Кроме того, деловые посты Ромейского царства теперь занимали люди незнатного происхождения, не отличавшиеся изысканной речью и хорошими манерами, но преданные династии и обладавшие умом и энергией.

Вот некоторые из них. Иоанн Аксух, пленный сельчук-мусульманин, еще в детстве подаренный крестоносцами Алексею Комнину, после принятия Крещения начал свою карьеру прислужником во дворце, а при Иоанне Комнине стал уже командующим армией — великим доместиком и пользовался таким влиянием, что даже члены царской фамилии при встречах с ним сходили с коней.

Иоанн Каматир («Трудолюбивый») пользовался колоссальным влиянием при дворе Мануила I. Он вовсе не был похож на утонченного вельможу, проводившего дни в изысканных беседах и за книгой. Атлетически сложенный, храбрый и честолюбивый, Иоанн, говорят, и пальцем не коснулся философии. Но зато прославился своим обжорством и умением выпить. Однажды он, забавы ради, осушил, «словно бык», целый таз воды и выиграл спор у императора. Чтобы вволю поесть столь любимых им зеленых бобов, Иоанн готов был плыть среди ночи через реку. Во время разгульных пиршеств и сверхобильных возлияний он охотно пел и плясал, быстро перебирая ногами, и при этом, «насасываясь вином как губка», никогда не теряя ясности мысли, чем приводил в восторг иноземных правителей, к которым Каматир успешно ездил с посольствами.

Иоанн Путицийский, начав службу с мелкого чиновника, сумел дослужиться до поста главы финансового ведомства Империи. Он достиг такого могущества, что, как рассказывают, утверждал или напротив, разрывал в клочья царские постановления. Иоанн был особо изобретателен по части придумывания новых источников дохода, за что его и ценила власть.

Над скупостью логофета потешались. Однажды, важно шествуя по константинопольскому рынку, в сопровождении свиты, Иоанн заметил новенькую подкову, валявшуюся в пыли. Он немедленно послал слугу подобрать ее, но едва тот дотронулся до железа, как закричал от боли. Оказывается подкову специально раскалили и подбросили, чтобы поиздеваться над мелочностью всесильного императорского чиновника.

Иоанн Путицийский отличался суровостью нрава: легче казалось разжалобить камень, нежели его. Но зато он обладал редкой честностью — логофета невозможно было подкупить дарами и приношениями, что для привыкших к взяточничеству ромеев было само по себе удивительно.

В противовес высшей местной знати, продемонстрировавшей свою низкую боеспособность, Комнины стали поддерживать иноземных западных рыцарей, поступавших на службу к василевсам и нашедших в Ромейском царстве вторую родину. Не связанные с византийской аристократией, они верно служили императорам, так как их благосостояние полностью зависело от милости и щедрости государя.