Сергей Сорочан - Ромейское царство

Путешественники, посещавшие Константинополь, отмечали, насколько унылым стал его вид. Перед взором арабского географа Ибн Батута предстал не Город, а тринадцать деревень, отделенных друг от друга полями. Когда туда приехал испанец Перо Тафур, он нашел царский дворец «…в таком состоянии, что вид и его, и Города мог дать явное представление о напастях, которые претерпел народ и которые он продолжает терпеть… жители Города выглядят не должным образом одетыми, но печальными и бедными, что свидетельствует об их тяжелой участи». Город словно бы сжался внутри своих стен и василевсы жили нищими в своем дворце. Еще в 1343 г., в начале гражданской войны Анна Савойская, мать Иоанна V, в отчаянии совершила роковой шаг — заложила жадным венецианцам за несколько десятков тысяч дукатов драгоценные камни из императорского венца, которые уже никогда василевсы ромеев так и не смогли выкупить. Место драгоценностей и золота в пышном одеянии византийских монархов заняли позолота и искусные стеклянные подделки. На званом пиру в императорском дворце после венчания на царство Иоанна Кантакузина пили уже не из золотых и серебряных чаш, а из оловянных и ели на глиняной посуде. Об обнищании венценосцев свидетельствует и то, что расходы на царский стол упали в десять раз.

Чтобы поднять и возродить былое могущество Ромейского царства необходима была поддержка передовых сил — ремесленников, купцов, предпринимателей, деловых кругов, которых как раз не хотел принимать во внимание воевавший с ними Кантакузин, аристократ до мозга костей. Он пытался консолидировать то, что осталось от Ромейского царства, но, будучи выходцем из динатских кругов, на деле действовал в интересах динатов: раздавал им владения и привилегии, тем самым усиливая децентрализацию и без того ослабевшей государственной структуры. Связь между центром и сократившимися провинциями, все более подпадавшими под власть местных крупных землевладельцев, династов, на деле становилась все менее крепкой. Зародившаяся уже при первых Палеологах тенденция на разделение державы, поначалу как отголосок чуждых западных воззрений, теперь обрела второе дыхание.

Целые области Иоанн VI жаловал своим родственникам в управление. Единовластие императора превращалось в семейный режим правящего дома. Именно на членов этого дома он стремился опереться перед лицом конкурирующих семей крупных феодальных магнатов. Так, то, что осталось от византийской Македонии, он со временем доверил Анне Савойской, а самому Иоанну V Палеологу, своему зятю, — обширный, стратегически важный район Фракии вдоль сербской границы, от Дидимотики до Христополя. Греческую Фессалию Кантакузин отдал племяннику Иоанну Ангелу; старшему сыну, Матфею, — граничившие с агрессивной Сербией земли в западной Фракии; второй сын, Мануил, получил давно отобранную у крестоносных баронов византийскую провинцию Морею на юге Греции с ее столицей, известным с середины XIII в., развитым городом-крепостью Мистрой, расположенной среди кипарисов на крутом склоне голого горного хребта Тайгета в нескольких километрах от пришедшей в упадок древней Спарты. Ее жители теперь укрылись за стенами этого отвоеванного у франков города, превратившегося в миниатюрный Константинополь. Оттуда открывался великолепный вид на тянувшиеся далеко внизу холмы Спартанского плоскогорья, где ромеи выращивали оливки, пшеницу, собирали мед и разводили шелковичных червей. Отметим, что маленький, почти независимый деспотат Мистры — последнего города, основанного в Византии, управляемый как княжеский удел одним из младших детей ромейского императора, будет играть важную роль в международной культурной жизни следующего века. Тут будут жить грезы о золотом веке, пока пришедшие османы не положат им конец. Но важно другое — коллективное управление членов царского дома остатками Империи ромеев становится системой. Этот процесс привел к поглощению ресурсов на местном уровне, региональными властями. В результате и без того куцые доходы центрального правительства еще более сократились.

1348 — начало 1349 гг. принесли Византии, сокрушенной апогеем чудовищного удара пандемии чумы — «черной смерти», новое унижение: генуэзцы все более разраставшейся и укреплявшейся колонии в Пере-Галате на северном берегу Золотого Рога, в руки которых ускользало две трети таможенных сборов, буквально на глазах константинопольцев дважды жгли и без того немногочисленные византийские корабли и даже обстреливали из катапульт сам царственный Город. Тяжелые глыбы проламывали крыши домов и храмов. В ответ Иоанн VI увеличил таможенные пошлины италийцев, в пять раз снизив их для отечественных купцов. На собранные с большим трудом деньги он сумел выстроить флот, с которым генуэзцы, понимавшие только язык силы, поначалу побоялись связываться, поскорее пойдя на заключение мира. Впрочем, это оказался кратковременный успех. В марте 1349 г. с трудом собранные вместе более ста кораблей, решивших на рассвете атаковать латинов в Босфоре, позорно разбежались, а некоторые капитаны от страха сами прыгали в воду. Запоздалая попытка василевса ромеев возродить свой флот и отстоять независимость на море провалилась. Генуэзцы громили беззащитные византийские портовые города, такие как Ираклия Фракийская, разграбленная в 1351 г. после того, как латины своими дерзкими пьяными выходками спровоцировали здесь драки. Всем было ясно, что Ромейское царство не выдерживает неравной борьбы с италийцами, которых, как можно понять со слов «человека улицы», «полуинтеллектуала» Алексея Макремволита , простые ромеи считали неблагодарным, вероломным и неумолимым народом, который превзошел в жестокости всякого варвара и нечестивого, ибо поднял руку на единоверцев.

Теперь сами Генуя и Венеция схлестнулись в схватке за контроль за водами Черного и Азовского морей, на побережье которых они имели такие важные торгово-предпринимательские укрепленные центры как Тана (Азов), Каффа (Феодосия), Солдайя (Судак), Джалита (Ялта), Чембало (Балаклава) и другие. Порой ожесточенные морские сражения венецианцев, арагонцев и генуэзцев, покрывавшие поверхность вод трупами и остовами кораблей, разыгрывались прямо под стенами Галаты, как это случилось в 1352 г. Не следует забывать, что за год до этого исихасм стал официальной доктриной Греческой Церкви, а это означало отказ от всякого компромисса с католицизмом и еще большее обострение и без того паршивых отношений с латинами.

Став главой остатков Империи, Кантакузин, как и ожидалось, вынужден был вступить в борьбу со своими бывшими союзниками, крупной землевладельческой аристократией, которая помогла ему взойти на трон и, разумеется, рассчитывала на благодарность и вседозволенность со стороны нового василевса. Поздно спохватившись, он повел борьбу с децентрализацией и нравами динатской вольницы. По прежнему рассчитывая на помощь мусульман, Иоанн VI стал селить наемников-турок вокруг столицы, увеличивая тем самым всеобщее раздражение собой. Теперь турок, заявлявших о себе как о союзниках ромеев, можно было увидеть даже в самой столице, куда, приглашенные Кантакузином, они приходили и во время богослужения в придворном храме, по словам Никифора Григоры, устраивали у Влахернского царского дворца свои пляски, «выкрикивая непонятными звуками песнопения и гимны Мухаммеда».