Сергей Сорочан - Ромейское царство

[…] Правители могут отобрать имущества у богатых и обращать их на общественные нужды, действуя при этом насилием в интересах общественного блага.

Из богословских наставлений святителя Григория Паламы (1296–1359 гг.).

[…] Зло, которое всегда ищет возможности отвратить нас от высокого, очаровывает наши души и сплетает нерушимо нас с суетными людьми. Оно дает нам обширное и глубокое пространство, обширность его знаний, как оно побуждает других к богатству или ложной славе и телесным удовольствиям, прежде чем мы всю жизнь будем заниматься поиском вещей и не найдем в себе достаточно сил, чтобы очищать душу воспитанием, основной принцип которого — страх перед Богом, чтобы раскаяться после длительной молитвы и принять евангельские заповеди. При соединении с Богом одновременно через молитву и принятие Его заветов страх заменяется любовью, и боль при молитве, став радостью, порождает цветок озарения. И, как запах этого цветка, знание загадок Бога доступно тому, кто может его вынести. Вот настоящее образование и знание, которое человек, преданный любви к суетной философии, обманутый этими построениями и теориями, не видит с самого начала, то есть страх перед Богом. Именно этот страх есть принцип мудрости и божественного созерцания, страх не может жить в душе вместе с какими-то другими чувствами. Он очищает ее и шлифует через молитву, чтобы сделать похожей на чистую дощечку, приготовленную для даров разума.

Из исихастского трактата «Метод священной молитвы и внимания» о мистической практика соединения афонских монахов с Богом (XIV в.).

Заперши двери [ума] и вознеси ум твой от всего суетного, то есть временного. Потом склони подбородок твой на грудь свою (упершись брадой своей в грудь) и устреми чувственное око со всем умом в середину чрева, то есть на пупок твой; далее, сожми обе ноздри твои так, чтобы едва можно было дышать (удержи тогда и стремление носового дыхания, чтобы не дышать часто), и внутри исследуй мысленно утробу, дабы обрести глазами то место сердца, где сосредоточены все способности души (душевные силы). Сначала ты ничего не увидишь сквозь тело твое; но, когда проведешь в таком положении день и ночь, тогда — о, чудо! — увидишь то, чего никогда не видал, — увидишь, что вокруг сердца распространяется Божественный Свет.

1. Почему Никифор Григора порицал способ, каким Андроник II Палеолог пытался бороться с турками? В чем его ошибочность?

2. «Война двух Иоаннов» — это повод или причина гражданской войны?

3. В чем видел причину восстания в Адрианополе Иоанн Кантакузин? Кого он называет зачинщиком?

4. Какие слои общества участвовали в восстании 1341 г. в Адрианополе?

5. Правильно ли Иоанн Кантакузин объяснил причины народного движения в своих мемуарах?

6. Можно ли оправдать ту крайнюю степень ненависти против знати, которой, если верить Димитрию Кидонису, были охвачены все фессалоникийцы? О чем она говорит?

7. Чем зилоты оправдывали «программную» конфискацию имущества монастырей?

8. Как вы считаете, насколько справедливыми были действия зилотов по отношению к монастырям?

9. В чем Григорий Палама видел воспитание, образование и знание? На каких принципах он предлагал их строить?

10. Почему в методе священной молитвы предлагалось сосредоточение именно на пупе и в чем ошибался Варлаам Калаврийский, называя исихастов «пуподушниками»? Что напоминает такая мистическая «техника»?

В 40-50-е гг. XIV в. правительство Константинополя не воспользовалось горячей поддержкой широких народных масс ромеев, жаждавших перемен к лучшему, и допустило несколько серьезных ошибок, которые, в конечном счете, привели жалкие остатки страны в гибельное положение. У представителей знати, пришедших к власти после окончания жестокой гражданской войны, уже не оставалось ни малейших шансов его поправить. Последние жизненные силы Византии оказались истощены.

Самым главным и важным союзником центральной власти в борьбе с динатской вольницей являлись провинциальные приморские города. Но надежды и чаяния горожан, предпринимательских кругов как раз остались не услышанными в Константинополе.

Конфискованное имущество кантакузинистов Алексей Апокавк, хмельной от успеха, щедрой рукой раздавал своим сторонникам, фаворитам, новому нобилитету. Старую константинопольскую аристократию, подозреваемую в нелояльности к режиму, он люто ненавидел и почти всю отправил в тюрьму, организованную им из части Большого императорского дворца, давно превратившегося в развалины. К слову, этот самый непримиримый враг Иоанна VI кончил плохо: в июне 1345 г. оказался убит группой заключенных-кантакузинистов во время посещения тюрьмы, где он хотел поглядеть на сидящих в заточении врагов. Воспользовавшись оплошностью стражи, они отобрали топор у рабочего и, набросившись на своего гонителя, отрубили ему голову, а по другой версии, забили до смерти цепями. Потеря лидера выплеснулась в очередной жестокий погром кантакузинистов в Константинополе, но в любом случае ослабила и без того не блестящее положение сторонников законной власти.

Не считаясь с интересами родины, обе враждующие партии, заложники непреодолимых, роковых обстоятельств, призывали на помощь то сербов под водительством короля Стефана Душана Сильного, то болгар царя Ивана Александра (1331–1371 гг.), заключивших между собой союз, и, что особенно недальновидно, — тюркские отряды, сельчуков, а затем и турок-османов. Воспользовавшись свалившимися на Ромейское царство несчастьями, честолюбивый и талантливый Стефан Душан, к слову, в свое время много лет проживший изгоем в Константинополе и женатый на сестре своего союзника, болгарского царя, почти не напрягая сил завладел землями Македонии и Греции, в 1346 г. провозгласил себя «царем сербов и греков» — в ромейском варианте «василевсом Сербии и Романии», «господином почти всей Империи ромеев» и действительно был торжественно коронован собственным сербским Патриархом как василевс. Его воспринявшая византийскую имперскую идею полугреческая держава, в значительной мере состоявшая из греческих и грекоговорящих земель, по размерам стала превосходить обессиленную Византию, которая оказалась между сербами и османами, а на море — между соперничающими Генуей и Венецией. По сути дела, ее территория ограничивалась теперь только частью отдаленного Пелопоннеса, отрезанной завоеваниями Душана Фессалоникой, Фракией и несколькими островами преимущественно в северной части Эгейского моря. Судьба того немного, что осталось от некогда великого Ромейского царства и сам исход затянувшейся схватки двух группировок византийской знати, таким образом, оказались в руках хищных, воинственных соседей. Именно они стали победителями в борьбе. Ромеи задыхались от нашествия все новых и новых отрядов иноземцев, особенно турок, которые делили ее земли на уджи, приграничные районы, бейлики и эмираты, беспощадно, монотонно грабили, пиратствовали, убивали, угоняли в плен местных жителей. Так что о какой-либо поддержке простыми греками той или иной враждующей стороны уже не могло быть и речи, настолько страна была разорена и обескровлена.