Сергей Сорочан - Ромейское царство

Между тем, будучи рукоположен в сан пресвитера, а затем епископа понтийской Кесарии, Василий Кесарийский стал основывать монастыри в городе. Кроме того, как епископ Кесарии он способствовал созданию таких важных институтов христианской благотворительности как лечебницы для бедных, странноприимницы, кухни для голодных, создав значительный район города, известный как Василедиос. Он сформулировал свои новаторские позиции в знаменитом «Аскетиконе», основную часть которого составляли два устава — Пространный (из 55 правил) и Краткий (из 313 правил), изложенных в вопросах и ответах для иноков Понтийского монастыря, а потом и других обителей региона.

Эти заповеди тоже предусматривали проживание сообща в небольших монастырях, беспрекословное повиновение старшим, начальствующим, главе обители — игумену, целомудрие, постоянную молитву, обязательную работу, причем не только физическую, как у Пахомия, но и умственную. Это позволило покончить с тягой монахов к индивидуальному подвижничеству, излишнему аскетическому, героическому самоистязанию, занимавшему столь видное место у египетских отцов, живших в пустыне. Василий Великий, напротив, предписывал избегать всего, что могло негативно сказаться на здоровье, то есть не одобрял избыток чрезмерных лишений. Служение Богу, по его авторитетному мнению, не должно было быть ни пыткой, ни развлечением. Число отшельников сразу пошло на убыль, поскольку настоятели позволяли вести ерметический образ жизни только самым благочестивым из монахов. Видимо, разумная умеренность и уравновешенность требований объясняет, почему принципам Василия Кесарийского со временем стали следовать иноки большинства киновий-обителей христианского Востока. Они сложили свои уставы в соответствии с наставлениями этого замечательного человека, который, таким образом, явился если не первым, то подлинным организатором византийского монашества.

Основными положениями, наряду с нестяжанием, то есть полным отказом от всякой собственности, целомудрием, абсолютным послушанием настоятелю с отречением от собственной воли, стала жизнь только внутри монастыря, без права его самовольно покидать, тем более на ночь, работа в монастырской пекарне, кухне, лечебнице, однообразие одежды, общие моления, еда и сон, забота о бедных и больных, раздача милостыни. Жизнь подчинялась порядку ежедневных долгих церковных служб, которые иноки обязаны были посещать все вместе, а накануне праздника моления начинались с наступления сумерек и продолжались до полудня. Недаром принадлежностью монахов являлись четки, которые помогали считать (отсюда их название) количество молитв, полагаемых в ежедневное правило, не сосредотачивая при этом внимание на самом счете. Кругообразная нить четок служила символом вечности, образом непрестанной (вечной) «умной молитвы», прерывающей любые мысли и позволяющей достичь бесстрастия — апафии, что в эразмовом произношении весьма красноречиво звучит как апатия.

Некоторые обители в V в. стали жить по правилам так называемых акимитов— «неусыпающих», сторонников идеи сирийского монаха Александра Акимита о необходимости непрерывного, ни ни на миг не прерываемого творения молитвы, для чего иноки делились на смены по восемь часов.

Одним из наиболее разносторонних и всеобъемлющих теоретиков монашества стал современник Василия Великого, Евагрий Понтийский (345399 гг.), появившийся на свет за год до смерти Пахомия Великого. Его земная и небесная судьбы сложились весьма причудливо. Он вырос в Понте, в семье епископа. В анагносты-чтецы его посвятил сам Василий Великий, в диаконы — Григорий Назианзин. В Константинополе он приобрел известность своей защитой православного Никейского Символа Веры, в чем ничего плохого, разумеется, не было. Но на беду, Евагрий влюбился в замужнюю женщину, а после вещего видения во сне, порвал с ней и уехал в Иерусалим, где принял монашеский постриг. В 383 г. он поселился в уже известном нам монастыре Аммона (Аммуна) в Нитрии, а через два года перебрался в более строгое монашеское поселение в не менее пустынной Келлии, где и провел остаток жизни, зарабатывая себе на жизнь трудом каллиграфа и переписчика: этим промышляли многие грамотные иноки. Евагрий прошел монашеское обучение под руководством прославленного отца-пустынника Макария Египетского и со временем возглавил кружок монахов-интеллектуалов, собиравшихся на всю ночь по субботам и воскресеньям. Именно там Евагрий приобрел известность своим мастерством различения духов. В богословском плане он придерживался спорных взглядов необычайно плодовитого, влиятельного церковного писателя ОригенаАлександрийского (182–254 гг.), а его собственные взгляды в свою очередь повлияли на формирование православного мистического богословия. В частности, знаменитый на Западе ученик египетских старцев, диакон Иоанн Кассиан, живший в Массалии (совр. Марселе) и умерший там в 435 г., позаимствовал свои ключевые идеи, включая монашеские, именно у Евагрия Понтийского — талантливого автора мистического трактата «О молитве», сочинений «Гностические главы», «Практикос» («О деятельной жизни»).

Евагрий разделял монашескую жизнь на два этапа: период аскетической практики, дабы возобладать над бесовским страстями, смертными грехами, после чего следовало вхождение во вторую зрелую фазу иноческой жизни — гностики — созерцания или мистического знания. Он же оказался одним из наиболее ранних сторонников важнейшей идеи непрерывной безмолвной и безобразной молитвы, повествуя о том, как путем такой молитвы в наиболее возвышенные моменты монашескому уму открывался незримый сапфировый свет Святой Троицы.

Смерть Евагрия Понтийского в 399 г. спасла его от преследований со стороны епископа Феофила Александрийского, который заклеймил Евагрия и его последователей как еретиков — оригенистов и изгнал их из Египта. Тем не менее, посмертное осуждение за еретические взгляды последовало и позже, на Константинопольском соборе 553 г. Впрочем, как теперь становится ясно исследователям, это не помешало некоторым последующим духовным лидерам Православия, включая самые известные фигуры, так или иначе быт обязанными своим воззрениям этому оригинальному уму, открытие которого в полной мере последовало для науки только в XX столетии.

В практике восточного монашества установилось деление монахов на три степени или чина — «новоначальных» и малосхимников, которыми были киновиты, то есть общежительные иноки, получившие название малого ангельского образа, а также великосхимников — иноков великого ангельского образа, для которых был обязателен затвор в монастыре, принятие самых строгих обетов вплоть до отречения от человеческого общества, уход на покой, то есть оставление исполнения церковных должностей, ношение на теле трихины — жесткой власяницы и даже еще одно изменение монашеского имени.