Андрей Плотников - Тайна смерти Рудольфа Гесса [Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау]

7. Дежурный старший надзиратель забирает с собой журнал старших надзирателей, обеспечивает безопасность камерного блока и, прежде чем убыть в британский военный госпиталь, передает ключи на хранение надзирателю на главных воротах.

8. Когда Директора соберутся вместе, они должны официально утвердить правильность решений дежурного старшего надзирателя по переводу заключенного в госпиталь».

Вот такой теперь порядок действий в МТШ на случай болезни заключенного. Радиостанции надзирателям, правда, пока не выдали, но говорят, что их уже закупили. Есть ли «биперы» у директоров, пока не знаю, не видел. Но в комнате старшего дежурного надзирателя рабочие Мельницкий и Хотидис уже установили пульт с тумблером, при включении которого у надзирателя на воротах срабатывает звуковой и световой сигналы.

Получается, что если «номер семь» сейчас «разыграет спектакль» по поводу своей какой-либо ужасной болезни, на что он мастер, то я как старший дежурный надзиратель должен буду включить этот тумблер, а дежурный на воротах, соответственно, позвонить по телефону и произнести пароль «Парадокс». Поднимутся по тревоге врачи в британском военном госпитале, машина скорой помощи приедет в тюрьму, полиция перекроет дороги, множество людей придут в движение. Интересно, если потом выяснится, что заключенный опять всех надул, будут ли у директоров претензии ко мне?

Восстановление «заключенного № 7» после болезни идет своим чередом. Ему уже снова разрешены прогулки в саду, и сейчас он с помощью санитара Мелаоухи собирается на выход. Я дежурю в блоке и сопровождаю заключенного на прогулке. Сообщаю старшему смены англичанину Тимсону о готовности к выходу и беру свою радиостанцию. Переговорные устройства появились в МТШ в соответствии с новым порядком действий. Одна радиостанция находится в комнате дежурного на воротах, а две в комнате старшего дежурного надзирателя. Радиостанции постоянно стоят на специальных подставках, заряжают аккумуляторы. И только на время прогулки надзиратель в блоке берет одну с собой. Радиостанцию можно повесить на ремень брюк с помощью специальной клипсы или положить в карман. Однако весит этот аппарат немало, и карман заметно оттягивается.

На лифте спускаемся с заключенным вниз и медленно идем в сад. Я ухожу вперед, останавливаюсь на пересечении тропинок и жду, пока «номер семь» дойдет до меня. Прошедшая болезнь наложила свой отпечаток. Заключенный передвигается очень медленно, останавливаясь через каждый шаг, тем не менее упорно продвигаясь к цели. Сегодня он не стал гулять по дорожке, а сразу направился в садовый домик. Я отпер ключом дверь, пропустил заключенного внутрь. Пока тот усаживался в своем кресле, я сообщил по радио Тимсону, что мы в домике. В ответ услышал: «О’кей!» Связь работает! Я вошел в домик и расположился на скамье.

Директора МТШ тоже обзавелись средствами связи. Советский директор показывал нам свой новый «бипер». Аппарат работает не только в Западном Берлине, но и в Потсдаме. Если он когда-нибудь запищит, то директор должен как можно скорее найти ближайший телефон, позвонить старшему дежурному надзирателю и узнать, что случилось. Чудеса современной техники входят в жизнь старой тюрьмы.

«Номер семь» совсем немного посидел в кресле, отдохнул от перехода и отправился в обратный путь. Я еще пару раз воспользовался новенькой радиостанцией, сообщив старшему смены, что заключенный заканчивает прогулку и что мы заходим в лифт.

Сегодня я старший смены. «Заключенный № 7» полностью восстановился после болезни. Его состояние не вызывает никакого сомнения у директоров тюрьмы, поэтому санитару Мелаоухи разрешили сходить в запланированный отпуск на две недели. В отсутствии санитара-тунисца обязанности по наблюдению за здоровьем заключенного и оказанию ему помощи в повседневной жизни возложены на санитара из британского военного госпиталя.

Британский военный медик добросовестно исполняет возложенные на него обязанности, однако разница во взаимоотношении с заключенным двух санитаров очень заметна. Если санитара Мелаоухи заключенный воспринимает как своего слугу и тунисец этому не противится, то британец — это победитель. Он сам командует заключенным. При этом британский санитар корректен и дело свое знает.

У заключенного снова конфликт с американским надзирателем Джорданом. Вчера «номер семь» заявил французскому надзирателю Оливье, дежурившему в блоке, что плохо себя чувствует, у него учащенное сердцебиение и он требует вызвать врача из госпиталя. Оливье передал эти слова Джордану — старшему дежурному надзирателю смены. Джордан попросил британского медика, находившего в это время в блоке, осмотреть заключенного. Санитар осмотрел и ощупал «заключенного № 7», измерил давление. Джордан при этом находился рядом по долгу службы. А так как заключенный говорил только по-немецки, то Джордан невольно стал и переводчиком между ним и британцем. Санитар не обнаружил ничего подозрительного в здоровье «номера семь», на что тот ответил негодованием и повторным требованием срочного вызова специалиста-кардиолога из госпиталя. Тогда санитар пригласил заключенного в свой кабинет, уложил на кушетке и подключил к нему электрокардиограф. Однако и ЭКГ не показала каких-либо отклонений в сердечной деятельности, говорящих о необходимости срочного вызова врача. Санитар заявил, что не считает нужным вызывать кардиолога из госпиталя. Джордан перевел его слова «заключенному № 7», а так как являлся старшим смены, то объявил и свое окончательное решение — врача не вызывать.

«Номер семь» метал громы и молнии, грозил разными карами и пожаловался на Джордана американскому директору мистеру Кину с требованием его уволить. Однако господин Кин счел действия своего подчиненного правильными. Заодно он рассказал заключенному, что, работая в качестве надзирателя МТШ, Джордан относится к кадрам американского Сената, поэтому уволить его можно только по решению Сената.

Сегодня комендант американского сектора Западного Берлина генерал Митчел проводит инспекцию МТШ. Караул несет службу в соответствии с уставом. Само здание тюрьмы генерал осматривал уже много раз, ходить снова нет смысла. В кладовке смотреть тоже нечего, так как основная масса вещей заключенного украдена еще в прошлом году, а виновного так и не нашли. Остается задать заключенному дежурный вопрос, получить на него такой же ответ и можно переходить в банкетный зал для завершающего мероприятия инспекции.