Алексей Зайцев - Черниговское княжество X–XIII вв.

Несомненно, однако, что при всей неравномерности археологической изученности Черниговской земли данные этой науки являются для историко-географического изучения весьма существенными наравне с материалами письменных источников.

Изучение русского летописания дореволюционными исследователями нашло свое высшее выражение в системе, разработанной А. А. Шахматовым. На новой методологической основе оно сделало существенный шаг вперед в трудах советских ученых, и здесь достаточно назвать имена авторов больших систематических исследований, посвященных русскому летописанию, М. Д. Присёлкова, Д. С. Лихачева, А. Н. Насонова [106] Присёлков М. Д. История русского летописания XI–XV вв. Л., 1940; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947; Насонов А. Н. История русского летописания. .

Советские исследователи изучают внутреннее движение русского летописания в тесной его зависимости от общих исторических условий социально-экономического развития Руси как источник, отражающий преимущественно интересы господствующего феодального класса в целом и его отдельных группировок в отдельности.

Устные и письменные изображения исторической действительности, предшествовавшие и затем и сопутствовавшие летописанию, воспроизводили не историю народа или государства, а деятельность героев или же — отдельные события. «Появление летописных сводов означало появление таких письменных исторических произведений, которые содержали опыт средневекового построения истории государства, народа или народов, опыт построения исторического процесса, как его понимали современники…

Реальный ход развития Древнерусского государства не мог не отразиться на русском летописании» [107] Насонов А. Н. История русского летописания. С. 12–13. .

Еще в работе «Русская земля» А. Н. Насонов заметил совпадение главных этапов древнерусского летописания с этапами процесса сложения Древнерусского государства, что было затем развито и убедительно доказано на примере Древнейшего свода времени Ярослава Мудрого и Повести временных лет. Составление первого было обусловлено «потребностью осмыслить образование и историю «Русской земли» в период нараставших противоречий в развитии Древнерусского государства». Повесть временных лет, в свою очередь, явилась первым летописным памятником, «в котором с полной ясностью утверждалось и осмысливалось понятие Руси в широком значении как совокупности разных (не только южнорусских) восточнославянских этнических групп, или «племен» (выделено. — А. З .) [108] Там же. С. 19, 45–46, 68. . Следующий этап развития Древнерусского государства нашел свое отражение в «областном» летописании. Это летописание представлено в основных источниках данной работы — Ипатьевском (южнорусском) и Лаврентьевском (северо-восточном) сводах.

Главным источником историко-географических сведений о Черниговской земле является так называемый Киевский свод 1198 г. в составе Ипатьевской летописи. И Повесть временных лет и Галицко-Волынский свод конца XIII в. в составе этой летописи приводят преимущественно отрывочные сообщения, касающиеся истории Черниговской земли, и еще более случайны там географические данные о ней. Материалы Киевского свода 1198 г. зачастую служат отправным пунктом для нисхождения к данным XI в. при ретроспективных построениях или для восхождения к сведениям XIII в. при реконструкции историко-географической картины, постольку-поскольку при отдельных противоречиях и неясных местах свод 1198 г. позволяет все же достаточно конкретно и очевидно, по сравнению со сведениями X–XI и XIII–XIV вв., восстановить историческую обстановку в Черниговской земле.

По сравнению с другими Киевский свод 1198 г. дает подавляющее большинство упоминаний городов и урочищ Черниговского княжества, причем в основном они приходятся на середину XII в. Это обилие географических данных объясняется наличием в Ипатьевской летописи третьего, по А. А. Шахматову, источника этой летописи — черниговского летописания [109] Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV–XVI вв. М.; Л., 1938. С. 72; Присёлков М. Д. История русского летописания XI–XV вв. С. 47, 72. . А. Н. Насонов на основе систематического сопоставления текста Лаврентьевской летописи с Ипатьевской выявил зависимость переяславского летописания от киевского великокняжеского источника и указал конкретно на ряд обширных черниговских фрагментов, которые отчетливо выявляются в статьях 6654 (1146), 6655 (1147) (?), 6657 (1149), 6658 (1150), 6659 (1151), 6660 (1152), 6661 (1153), 6662 (1154) (?), 6663 (1155) гг. Ипатьевской летописи [110] Насонов А. Н. История русского летописания. С. 99–107. Б. А. Рыбаков полагает, что эти фрагменты принадлежат руке киево-печерского архимандрита Поликарпа, бывшего в молодости летописцем князя Новгород-Северского и черниговского Святослава Ольговича. ( Рыбаков Б. А. Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». М., 1972. С. 36–59.) . Резкое сокращение южнорусских известий Лаврентьевской летописи с 6665 (1157) г. не позволяет столь же конкретно выявить другие черниговские сообщения, которые включены в текст Ипатьевской летописи почти на всем протяжении XII в.

Очень важен обстоятельно рассмотренный А. Н. Насоновым вопрос о летописании Переяславля Русского, которое легло в основу владимирского летописания в составе Лаврентьевской летописи. Основным источником летописи Переяславля Русского была киевская летопись, но она систематически сокращалась переявлавским летописцем [111] Насонов А. Н. История русского летописания. С. 80–97. . Особенно интересно то, что киевская «редакция, использованная переяславским составителем, несколько отличалась от той, которую мы имеем в Ипатьевской, т. е. в своде 1198/99 г.» [112] Там же. С. 99 и далее. .

Эту точку зрения оспаривает автор интересного исследования владимиро-суздальского летописания Ю. А. Лимонов. «А. Н. Насонов, — пишет этот исследователь, — пришел к выводу, что во Владимире был использован один памятник — княжеский летописец Переяславля Русского» [113] Лимонов Ю. А. Летописание Владимиро-Суздальской Руси. Л., 1967. С. 69. , что неточно: «южно-русской свод привлекался на Северо-Востоке по крайней мере дважды в разновременных редакциях», — писал А. Н. Насонов [114] Насонов А. Н. История русского летописания. С. 82. . Ю. А. Лимонов считает, что во владимирском летописании была использована летопись Переяславля Русского, созданная с использованием киевской великокняжеской летописи в 80-х гг. XII в. Поскольку же в ней следовало бы ожидать следы киевских редакций 80-х гг. Печерского монастыря и Святослава Всеволодовича (чего нет в Лаврентьевской летописи), то Ю. А. Лимонов приходит к выводу, что первым южнорусским источником владимирского летописания был Киевский великокняжеский свод 70-х гг., а уже затем, в конце 80-х гг. XII в. был привлечен Летописец Переяславля Русского [115] Лимонов Ю. А. Летописание Владимиро-Суздальской Руси. С. 15, 70–73. .