Алексей Зайцев - Черниговское княжество X–XIII вв.

Нет сомнения в том, что раздел книги А. Н. Насонова «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства», посвященный Черниговской земле, является этапным в ее историко-географическом изучении. С одной стороны, в приложении «Поселения, урочища и реки Черниговской земли» А. Н. Насонов фактически подвел итог предшествующему историко-географическому изучению Черниговского княжества, критически проанализировав и уточнив местонахождения черниговских летописных географических названий, результатом чего была карта Черниговской земли до середины X в. (карта и «Приложение» А. Н. Насонова нуждаются в отдельных коррективах и дополнениях) [82] Там же. С. 57, 64, 221–233. На карте, вероятно по ошибке картографа, поменялись местами Синим мост и Радощ, неверно указан Гуричев (в тексте они определены правильно). В списке пропущены: Болдыж лес, Брын, Вятичи, Задесенье, Лесная земля, р. Ока, р. Осётр, Подесенье, р. Псел, Радимичи, Рыльск, Серенск, р. Сновь, р. Угра. Необходимо в этот список включить Муром и Рязань, принадлежавшие до 1127 г. Черниговскому княжеству. Уточненные локализации исторических географических названий Черниговской земли см. в «Приложении» к данной работе. О необходимости включения в этот список Дреговичей, Рогачева, Случеска и Клеческа см. главу третью. . С другой стороны, в разделе, посвященном Черниговской земле, А. Н. Насонов поставил и, в основном, разрешил, новые задачи: выявление политического и территориального ядра, первоначальной основы Черниговского княжества, направлений процесса сложения территории этого княжества, определения его основных границ. Однако А. Н. Насонов не преследовал задачи выявления черт внутреннего деления территорий этого государственного образования, дробления его целостности. Работа А. Н. Насонова является и в настоящее время основополагающим, наиболее полным историко-географическим исследованием Черниговской земли.

Территориальное ядро Черниговского княжества первоначально было частью «Русской земли», активно взаимодействовавшей в IX–X вв. с другими территориями восточных славян. Поэтому необходимо коротко остановиться на оценке значения «Русской земли» [83] Кроме исследования А. Н. Насонова, к числу наиболее значительных работ, посвященных «Русский земле», следует отнести статьи М. Н. Тихомирова и Б. А. Рыбакова: Тихомиров М. Н. Происхождение названий «Русь» и «Русская земля» // СЭ. 1947. № 6–7; Рыбаков Б. А. Древние русы // СА. Вып. 17. 1953. в становлении Древнерусского государства и характеристике ее связей с территориями восточнославянских объединений, которые даются современными исследователями.

Советские историки рассматривают формирование Древнерусского государства как результат длительного процесса социально-экономического развития восточных славян. Возникновение его трактуется как большой качественный сдвиг, переход от первобытно-общинного строя к новой, более прогрессивной формации — к феодализму. Установление основных черт формирования «Русской земли» справедливо рассматривается как «выдающееся открытие советских ученых 1950-х годов» [84] Шаскольский И. П. О начальных этапах формирования Древнерусского государства // Становление раннефеодальных славянских государств. Киев, 1972. С. 55, 58. . Было выявлено, что до возникновения единого Древнерусского государства у восточных славян в IX в. существовали отдельные ранние государственные образования — южное с центром в Киеве, а также северное, возглавляемое ильменскими словянами [85] Там же. С. 59–61, 62–66. .

Другим важным для данной работы является замечание о характере положения в Древнерусском государстве вошедших в его состав территорий восточнославянских племенных союзов, бывших «в свое время высшим пределом организационной структуры родо-племенного строя» [86] Рыбаков Б. А. Спорные вопросы образования Киевской Руси // ВИ. № 9. 1960. С. 25. . Б. А. Рыбаков справедливо рассматривает их как своего рода «форму административного деления Киевской Руси», не исчезнувшую «при появлении феодальной формации» [87] Там же . . Ряд исследователей, в том числе и А. Н. Насонов, считают, что государство первоначально поддерживало выработанные жизнью нормы» [88] Насонов А. Н. История русского летописания XI — начала XVIII в.: очерки и исследования. М., 1969. С. 78. . Однако вопрос о соотношении «племенных» территорий с образовавшимися в конце XI — начале XII в. землями-княжениями относится к числу спорных [89] Рыбаков Б. А. Спорные вопросы образования Киевской Руси. С. 23–26. См. также: Ловмяньский Г. Основные черты позднеплеменного и раннегосударственного строя славян // Становление раннефеодальных славянских государств. С. 13–14; Королюк В. Д. Основные проблемы формирования раннефеодальной государственности и народностей славян Восточной и Центральной Европы // Там же. С. 222–223. .

В последние десятилетия ведущая роль в изучении истории Черниговского княжества и его географии принадлежит археологии. Эта наука по специфике своего предмета исследования неизбежно рассматривает исторические явления в пространственном отношении, и практически любая археологическая работа по изучаемому периоду содержит элементы историко-географических наблюдений и выводов или предоставляет важный материал для исторической географии.

Количество археологических работ, посвященных изучаемой территории (преимущественно ее отдельным памятникам), очень обширно. Достаточно сказать, что библиография археологического изучения междуречья Десны и Днепра насчитывает свыше двухсот наименований [90] Древности железного века в междуречье Десны и Днепра. I. Археологическая карта. II. Погребальные обряды // Археология СССР. САИ. Д1 — 12. М., 1962. С. 42–47. . Поэтому необходимо указать лишь основные направления археологических исследований, их наиболее важные результаты, а также охарактеризовать степень археологической изученности Черниговской земли в целом и отдельных ее территорий в частности.

Важнейшим направлением, и здесь сделаны наиболее существенные достижения, является изучение расселения восточнославянских племен и определение границ племенных союзов. Начало такому изучению было положено еще трудами А. А. Спицына [91] Спицын А. А. Расселения древнерусских племен по археологическим данным // ЖМНП. 1899. № 8. Отд. 2. С. 301–340. , классическими, основанными на марксистской методологии, стали работы А. В. Арциховского «Курганы вятичей» и Б. А. Рыбакова «Радимичи» [92] Арциховский А. В. Курганы вятичей. М., 1930; Рыбакоў Б. А. Радзімічьі // Працы сэкцыі археолоёгіі. Т. 3. Менск, 1932. . Особо существенной для изучения проблемы формирования территориального ядра Черниговской земли является статья Б. А. Рыбакова «Поляне и северяне» [93] Рыбаков Б. А. Поляне и северяне: (к вопросу о размещении летописных племен на Среднем Днепре) // СЭ. 1947. № 6–7. С. 81–106. , в которой впервые был поставлен вопрос о наличии полян на левом берегу Днепра и приведена аргументация в пользу главного тезиса. Эта статья легла в основу тщательного исследования И. П. Русановой [94] Русанова И. П. Курганы полян X–XII вв. // Археология СССР. САИ. Вып. Е1-24. М., 1966. , подтвердившего основные положения Б. А. Рыбакова о пределах и соотношении ее с северянской территорией. Важной является попытка определить границы племен, составляющих вятический и радимический союзы, предпринятая Г. Ф. Соловьевой [95] Соловьева Г. Ф. Славянские союзы племен по археологическим материалам VIII–XIV вв. н. э.: (вятичи, радимичи, северяне) // СА. Вып. 25. 1956. С. 137–170. . Интересна она и с той точки зрения, что если нет оснований считать, что границы племенных союзов сохранились в период феодального Древнерусского государства в качестве границ княжеств, то этого нельзя сказать решительно в отношении несомненно более компактных и имеющих, вероятно, более прочные внутренние экономические связи территорий «малых» племен, их границы могли сохраняться уже в новом качестве более длительное время.