Анри Пиренн - Средневековые города Бельгии

В ожидании появления Cartulaire genealogique des Artevelde, обещанного давно г. Н. де Пау, наиболее точные сведения о семье Артевельде можно найти у J. Vuylsteke, Eenige bijzonderheden over de Artevelden in de XVI eeuw (Гент, 1873) и в Verzamelde Prozaschriften van I. V., t. IV, p. 1 и далее. Полезно также обратиться к статьям « de Coster » (Catherine et Jean), опубликованным г. де Пау (Pauw) в Biographie nationale, t. V, col. 2 и далее, и к заметке, посвященной им Якову ван Артевельде в Парижской Grande Encyclopedic Имена нескольких Артевельде можно встретить в Necrologue de l'Eglise S. Jean a Gand, ed. N. de Pauw (Bruxelles, 1889). — Несмотря на возражения г. де Пау (Bullet, de la Comm. royale d'Hist., 3 serie, t. IV [1896], p. 332 et suiv.), я продолжаю думать, что Артевельде не был пивоваром. Ни один фламандский источник той эпохи не приписывает ему этой профессии и, наоборот, мы знаем, что его родители занимались торговлей сукном (Rekeningen der stad Gent, t. I, p. 41; Kluit, Historia critica comitatus Hollandiae, t. II, p. 1067). Кроме того, список цеха пивоваров, сохранившийся в общинных архивах Гента и составленный в 1453 г. на основании oude boucken, восходящих к началу XIV века, не заключает в себе имени ни одного Артевельде. Из Гентского вождя пивовара сделала французская традиция, подхваченная и развитая Жаном Лебелем и Фруассаром. Данная ему французскими хронистами профессия легко объясняется либо как насмешливое прозвище (Chronique des quatre premiers Valois, p. 7, и особенно Chronographia regum Francorum, t. II, p. 51, 151), либо как применение лично к Артевельде клички potatores medonis (потребители меда), дававшейся его соотечественникам в XIV веке (Chron. Comit Flandr. Corpus Chron. Flandr., t. I, p. 198). Тот факт, что Виллани тоже называет Артевельде пивоваром, не имеет никакого значения. Хотя Виллани посетил Фландрию, как это доказывают гг. де Пау (loc. cit., р. 334) и В. Фриз (Fris) Bull, de la Comm. Royale. d'Hist., 5 serie, t. X [1900], p. 1 и далее), но он пробыл здесь лишь очень короткое время в 1306 г., т. е. за тридцать лет до начала политической деятельности Артевельде; в другом месте я показал, что сообщаемые им о фландрских делах сведения заимствованы из французских преданий (La version flamande et la version francaise de la bataille de Courtrai. Bullet, de la Comm. royale d'Histoire, 4 serie, t. XVII [1890], p. 38 и далее). Слова Виллани (Muratori, Scriptores rerum Italicarum, t. XIII, p. 815) свидетельствуют, как и французские источники, о плохо скрытом презрении к гентскому трибуну: « Uno di vile nazione e mestieri che facea il melichino, cioe cervagia fatta con mele » («Человек из простонародья, изготовлявший мед, т. е. смесь пива с медом»). Против оспариваемого здесь мнения можно сослаться еще на авторитет Гоксема (Chapeauville, Gesta episcop. Leod., t. II, p. 450), называющего Артевельде « armiger quidam » (некий оруженосец) и « Brabantsche Yeesten », t. I, p. 562, называющих его « cen Knape, niet rike van haven, van gheenre groter gheboert ». Вопреки этому источнику Артевельде был, несомненно, богат. Известно, что он владел в Асвельде польдерами, которые он оградил плотинами (Froissart, Chroniques, ed. Kervyn de Lettenhove, t. III, p. 186).

Cartulaire de la ville de Gand. Comptes, ed. J. Vuylsteke, t. I, p. 502.

Этот социальный перевес ясно виден из того, что Артевельде получал от города гораздо большее вознаграждение. В то время как его коллеги получали в 1338 г. лишь 295 или 480 ливров, он, со своей стороны, получал 1100 ливров (Rekeningen der stad Gent, t. I, p. 157). В 1338–1339 гг. его жалование равнялось 1562 ливрам, а жалование его коллег 480 (ibid., p. 275); в 1339–1340 гг. мы имеем соответственно 1851 ливр для Артевельде и 480 — для его коллег (ibid., p. 388). С 1340 до 1344 г. он получал 2080 ливров (ibid., t. II, p. 24, 194, 291), между тем как жалование его коллег оставалось на прежнем уровне 480. В 1344–1345 гг. он получил лишь 1053 ливра (ibid., р. 372).

Кроме Артевельде два других hooftmannen Гельнот ван Лене и Биллем ван Варневейк, несомненно, принадлежали к патрициям. Зато от 1338 г. до 1349 г. тремя «деканами» ( dekenen ) города были старшины от wevers, volders и от cleene neeringhen (ткачей, сукновалов и мелких цехов). В течение этого периода не было декана от poorters (патрициев). Однако сказанное мною выше доказывает, что нельзя вместе с Вандеркиндере (Le siecle des Artevelde, p. 165) считать этот факт доказательством чисто демократической организации города. Надо, кроме того, заметить, что от 1319 до 1337 гг., т. е. в период, когда в Генте было патрицианское правительство, вообще существовало лишь два декана — декан от volders и декан от cleene neeringhen , ибо ткачи были подчинены надзору belceders .

Таким образом нововведение 1338 г. заключалось лишь в создании должности третьего, декана для ткачей. Лишь в 1349 г. poorterie получила своего декана, занимавшего с этого времени попеременно место — то декана ткачей, то, чаще, декана сукновалов. В период между 1338 и 1349 гг. деканы, вероятно, добились расширения своих политических прерогатив; а с тех пор, после поражения ткачей в 1349 г., poorterie почувствовала потребность в том, чтобы тоже быть представленной деканом. См. V. Fns, Les origines de la reforme constitutionnelle de Gand de 1360–1369, в Annales du XX. Congres de la Federation archeologique, p. 434. Во всяком случае в 1325–1326 гг. у poorters был короткое время свой, упоминаемый в городских счетах (Cartulaire de Gand. Comptes, ed. J. Vuylsteke, p. 588–589) декан под названием deken van den ghenen die van ghenen ambachten en zijn . Наличие этого декана poorters , появляющегося в то время, когда патриции управляли городом, окончательно доказывает, что отсутствие патрицианского декана в 1338 г. нельзя объяснить мнимым ослаблением в это время роли патрициата. Верно только то, что последний отказался тогда от своего преобладания, которым он пользовался до тех пор и что, в частности, он вернул ткачам, самому буйному из цехов, политическое влияние, которого они были лишены с 1319 г.

Rekeningen der stad Gent, t. I, p. 177.

« Dicebatur quod ipse esset Deus qui descenderat ad salvandum eos » («Говорили, что это сам бог, который снизошел с неба для спасения их»). Chronographia regum Francorum, т. II, с. 54.

Cilles le Muisit, Chronica. Corpus Chron. Flandr., t. II, p. 219. H. Lemaitre, Chroniques et Annales de Gilles le Muisit, p. 113 (Paris, 1905).

Rekeningen der stad Gent, t. I, p. 183.

Грамота Эдуарда датирована 10 июня 1338 г. (Rymer, Foedera, t. II, 4 partie, p. 26); грамота же Филиппа Валуа — 13 июня (Froissart, Chroniques, ed. Kervyn de Lettenhove, t. XVIII, p. 62).

Вандеркиндере (Le siecle des Artevelde, p. 36), придерживается того же взгляда.

Gilles le Muisit, Chronica, p. 220; ed. Lemaitre, p. 116. Cp. Chronographja regum Francoram, t. II, p. 55.

Gilliodts Van Severen, Inventaire des archives de Bruges, t. I, p. 488.

Chron. Comit. Flandr. Corpus Chron. Flandr., t. I, p. 183.

Diegerick, Inventaire des archives d'Ypres, t. II, p. 107.

Rymer, Foedera, t. II, 4 partie, p. 55.

Chronographia regum Francorum, t. II, p. 89.

См., в связи с этим, характерное место у английского хрониста Уолсингема ( Walsingham ), Historia anglicana, ed. Riley, t. I, p. 399 (London, 1863).

Об этом человеке, оказавшем уже в качестве банкира, крупные услуги английскому королю, см. статью г. Пау «Mirabello», Biographie nationale, t. XIV, col. 869 и далее. Гент, вероятно, тоже рассчитывал на его финансовую помощь. В 1336 г. он ссудил уже городу деньги. В 1341–1345 гг., он ссудил ему в один прием 11733 ливра (Rekeningen, t. I, p. 148, t. II, p. 352). Chronique de Saint-Trond (ed. de Broman, t. II, p. 309), называет его « usurarius maximus » (крупнейший ростовщик), Жиль Ле-Мюизи (Chronicon, loc. cit., p. 266; ed. Lemaitre, p. 172) говорит о нем, как о « homo potentissimus in auro et argento et in quo Flaminghi summopere confidebant » («крупнейшем богаче, которому очень доверяли фламандцы»).