Анри Пиренн - Средневековые города Бельгии

Церковная реформа, правда, приостановила успехи секуляризации. Но то, что сеньоры проигрывали на одной стороне, они выигрывали на другой. Повсюду они захватили в свои руки права фогтов над землями церкви и зависевшими от нее людьми; они распространили даже на монастыри свое право постоя, и на многих аббатствах вплоть до XIV века лежала обязанность содержать старых слуг, лошадей и охотничьих собак своего фогта [206] В 1338 г. герцог Брабантский смягчил лежавшие на аббатствах giste canum nostrorum majorum (наших больших собак), позволив выкуп canum nostrorum parvorum (содержание наших щенков). Dynter, Chron. de Brabant, ed. de Ram. t. II, p. 603 (Bruxelles, 1854). . К аллодам, феодам и округам власти фогтов надо прибавить еще права, принадлежавшие графам в силу их административных полномочий на незаселенные земли, леса, дюны и пустоши. Они располагали в силу этого огромным резервным земельным фондом, и по мере того как распахивались все новые земли, осушались болота и возводились плотины на реках, их земельные владения все расширялись и их состояния пополнялись все новыми источниками дохода [207] Гизельберт (Gislebert, Chronicon Hanoniense, ed. Vanderkindere, p. 421 и далее) очень поучительно различает аллоды, округа власти фогтов и полученные в ленное владение от Империи регалии, которые в своей совокупности составляли графство Генегау. . Таким образом, власть potentes (магнатов), подобно сети с мелкими петлями, распространялась постепенно на все кругом. Прежние политические деления, графства, созданные с административной целью во франкскую эпоху, превратились вскоре в бесформенный остов, поверх которого князьями заложен был новый и прочный фундамент их земельных владений. В начале XI века этот костяк раздавил под своей тяжестью остатки каролингского здания. Прежние графства были поглощены феодальными княжествами. Многочисленные мелкие округа ( pagi ) предыдущей эпохи сменились немногими крупными территориями. Графства Газбенгау, Кондроз, Мемписк, Ломм, Маасгау и т. д. исчезли, либо превратились лишь в географические понятия [208] По поводу растворения многочисленных отдельных графств в одном едином территориальном княжестве см. Vanderkindere, Le capitulaire de Servais et les origines du comte de Flandre. Bullet, de la commission royale d'histoire, 1897. В Брабанте нельзя было уже больше найти тех четырех графств, из которых эта территория состояла еще в 870 г. во время Мерсенского договора (Vanderkindere, Formation territoriale, t. II, p. 102). To же самое относится и к Газбенгау, также обнимавшему в 870 г. четыре графства (Ibid., p. 129). . Слово «граф» перестало уже быть званием должностного лица, оно стало титулом территориального князя, который был связан со своим сюзереном исключительно вассальной зависимостью и феодальной присягой (оммажем) и которого называли по его наследственным землям или по его излюбленной резиденции, графом Фландрским, графом Лувенским, графом Монсским, графом Намюрским, графом Лимбургским или графом Люксембургским [209] Обычай называть графства по имени резиденции графа был заимствован из Франции Нидерландами, где он появился раньше, чем в других частях Германской империи. Waitz, Verfassungsgechichte, Bd. VII, S. 22. .

Что касается княжеской власти, то с ней дело обстояло так же, как и с княжескими землями. Подобно тому, как последние образовались из объединения прежних административных делений с аллодами и феодами, точно так же и власть князя образовалась из своеобразного сочетания частных прав, вытекавших из его собственности на землю, с публичными правами, захваченными им у государства. И те, и другие права смешивались под названием potestas, principatus, dominatio, justitia , и это смешение началось уже в очень ранний период. Припомним, что уже Ренье Длинношеий присвоил себе звание « missus » (государева посланца) и управление Лотарингией. Его преемники считали себя законными наследниками не только его земель, но также и осуществлявшейся им почти суверенной власти; они всегда оспаривали право императора распоряжаться по своему усмотрению государственными функциями. Несмотря на сопротивление герцогов и епископов, indisciplinati mores carlenses [210] Gesta episcoporum Cameracensium. Mon. Germ. Hist. Script, т. VII, с. 496. все же в конце концов восторжествовали в политической истории. Отправление судопроизводства, взимание налогов, право чеканки монеты, словом, — все полномочия, осуществлявшиеся в свое время графами в качестве представителей государства, сделались их наследственными правами. Они передавали эти права друг другу по наследству, отдавали в ленное владение и продавали и покупали их, как частную собственность [211] Единственный упоминаемый Вайцом (Waitz, Verfassungsgeschichte, Bd. VII, S. 14) случай продажи графства его владельцем относится к Лотарингии. . Хотя им приходилось еще иногда вспоминать о государственном происхождении своей власти, но все же они гораздо чаще говорили о своем regnum (королевстве) и своей monarchia (монархии). Фландрский граф доходил до того, что величал себя post Deum princeps [212] Miraeus, Opera diplomatica, т. I, с. 273. Ср. также ibid., с. 513: Majestas comitis. («графское величество»). («после бога первый»).

В качестве крупных земельных собственников, сеньоров многочисленных рыцарей, фогтов аббатств, владельцев регалий, графы полностью заслуживали уже в X веке названия potentes , под которым они фигурируют в источниках; но они не были еще настоящими князьями.

Их власть была, в сущности, в этот период только фактической, она складывалась из различных элементов, ей недоставало правового титула, который поставил бы ее носителя над окружающими и выделил бы его, как истинного представителя законной власти. Этот правовой титул был ими получен в XI веке, когда они стали — сначала во Фландрии, а потом в Лотарингии — блюстителями мира на своих территориях.

Как известно, во время царившей в X веке феодальной анархии во Франции введен был божий мир. Это начинание, возникнув по инициативе церкви, быстро распространилось, перебрасываясь с места на место. Охватив постепенно Реймское архиепископство, оно вскоре достигло границы Нидерландов. Холодно встреченный здесь имперской церковью божий мир был зато тотчас же введен во Фландрском графстве. Соображения епископа Камбрэ, считавшего его незаконным посягательством на прерогативы верховной власти, не могли встретить сочувствия у светского князя. Восторженное благочестивое рвение графов располагало их в пользу начинания, связанного с клюнийской реформой, которой они всеми силами сочувствовали. К тому же они могли видеть, какие великолепные результаты оно дало во Франции, и слышали повсюду кругом, как измученный бесконечными частными войнами народ настойчиво требовал его установления [213] Gesta episcoporum Cameracensium. Mon. Germ. Hist. Script., т. VII, с. 486, 487. . Введя божий мир на своих территориях, они совершили культурное дело, и предание правильно сохранило на протяжении веков воспоминание о суровом графе Балдуине, который однажды приказал сжечь живым рыцаря, виновного в присвоении коровы некоей бедной женщины, и о добром графе Карле, убитом во время богослужения грабителями народа, которые морили народ голодом и которых граф хотел наказать [214] Chronicon comitum Flandrensium, Corpus chronicorum Flandriae, т. I, c. 70, 81; Chronicon S.-Andreae Castri-Cameracesii. Mon. Germ. Hist. Script., т. VII, с. 546. .