Анри Пиренн - Средневековые города Бельгии

Епископы Реймской провинции нашли таким образом в лице фландрских князей деятельных помощников, всецело преданных делу умиротворения, начатому французской церковью. В 1030 г. Балдуин V и епископ из Нуайон-Турнэ заставили принести клятву о соблюдении мира на собрании, состоявшемся в Уденарде, куда для сугубой торжественности церемонии были присланы аббатствами со всего графства их самые драгоценные реликвии [215] Sigiberli, Gemblac. Auctarium Affligemense. Mon. Germ. Hist. Script, т. VI, с. 399. — Ср. Gesta episcop. Camerac, loc. cit., с 487. . Спустя некоторое время божий мир был провозглашен: он должен был продолжаться каждую неделю со среды вечером до понедельника утром и, кроме того, с рождественского поста до недели богоявления, затем со среды на первой неделе великого поста до пасхальной недели и с воскресенья недели крестных ходов до троицы, т. е. около 254 дней в году [216] По поводу божьего мира в 1036 и 1067 гг. см. Sdralek, Wolfenbutteler Fragmente, S. 143. Knopfler, Schors, Sdralek, Kirchengeschichtliche Studien, Bd. I, S. 143, Munster, 1894. . В 1092 г. Роберт Фрисландский принес присягу о соблюдении аналогичных условий, принятых на синоде в Суассоне [217] Ibid., стр. 140. . Божий мир — это религиозное по своему происхождению начинание — вскоре стал во Фландрии графским делом. Епископы были слишком слабы, чтобы сделаться его блюстителями, они не смогли ни устроить, как во Франции, судов божьего мира, ни навербовать в своих епархиях людей, которые составили бы «армию мира». Их роль была тотчас же заслонена ролью графа, присвоившего себе право наказания нарушителей мира и выступившего таким образом на своей земле в роли блюстителя порядка и общественной безопасности. Вскоре божий мир из временного института, каким он был вначале, стал постоянным и вечным [218] Walter, Vita Karoli comitis Flandriae. Mon. Germ. Hist. Script., т. XII, с. 547; Galbert de Bruges, Histoire du meurtre de Charles le Bon, ed. Pirenne, p. 8. . Это дело было закончено в начале XII века, когда по всей стране установлен был уже не божий мир, а графский мир.

Таким образом, божий мир завершил тот процесс, который был вызван крупным землевладением и вассалитетом. Благодаря ему к феодальным узам, связывавшим вассалов с их сеньором, прибавились еще новые отношения — политического подчинения. Граф не был уже только крупным земельным собственником, королевским должностным лицом, он выступил в роли верховного судьи на своей земле. Без его разрешения нельзя было построить ни одного замка [219] О линии поведения князей по отношению к владельцам замков см. очень поучительный документ в « Thesaurus Anecdotorum », т. III, с. 785. , перед ним должны были открываться все двери, по его приказу должны были прекращаться частные войны. Путешественники, купцы, клирики, вдовы, сироты поставлены были под его защиту, и он приказывал без снисхождения убивать мечом или вешать грабителей с большой дороги и похитителей женщин. В обществе того времени, когда потребность в безопасности была первейшей необходимостью, князь в силу осуществлявшейся им полицейской власти был необходимейшим лицом, и объем его полномочий всегда соответствовал той власти и тому влиянию, которыми он пользовался.

Его «курия» ( curia ) превратилась в верховный суд, и из него выделился в начале XII века постоянный политический совет, в котором заседали его доверенные люди, выбранные из среды его баронов [220] См. Galbert, Histoire du meurtre, etc. ed. Pirenne. p. 48: « Isaac… de consilio comitis » (Исаак… из графского совета). К этому времени графская курия ( curia ) уже в такой мере сделалась постоянным территориальным учреждением, что ее называли « curia Flandrensis » (курия Фландрии). См. Duvivier, Actes et documents anciens interessant la Belgique, p. 260 (Bruxelles, 1898). . Его «министериалы» ( ministeriales ) мало-помалу превратились в чиновников [221] Слово « ministerialis » согласно французскому обычаю употреблялось во Фландрии только в значении «чиновник». См. W. Ganzenmiiller, Die flandrische Ministe-rialitat bis zum ersten Drittel des XII Jahrhunderts (Tubingen, 1907). Однако во Фландрии, как и во Франции, существовал «министериалитет» в юридическом смысле слова. Но вместо того, чтобы называться, как в Империи и в Лотарингии ministeriales, члены его назывались famuli (прислужники), servi (слуги), ligii и т. д. ; его судебные доходы, как, например « Balfart », военный налог в пользу графского замка, приняли характер государственных налогов. В XI веке во Фландрии существовал уже наряду с графским миром настоящий графский налог, по крайней мере в случае войны [222] См. документ, относящийся к 1038 г. у Miraeus, Opera diplomatica, т. II, с. 659. .

Одновременно с тем, как власть графа стала суверенной, она сделалась также и неделимой. В X веке после смерти графа ему наследовали еще все его сыновья, делившие между собой его земли [223] См. пример у Folquin, Gesta abbatum S. Bertini, ed. Guerard p. 140. . Ничего подобного не было уже в ХI веке. Теперь правилом стало единонаследие по мужской линии. Единственный сын покойного, обыкновенно старший, наследовал отцовскую землю и корону [224] Lambert de Hersfeld, Annales, ed. Holder-Egger, p. 121. Любопытная фраза Германа Турнэского по поводу графини Клементин, жены Роберта II, показывает, до какой степени вопрос о наследовании занимал княжеские семьи. « Cum de viro suo comite Roberto genuisset tres filios infra tres annos, timens nesi plures adhuc generaret, inter se de Flandria contenderent, arte muliebri egit, ne ultra pareret ». («Родивши от своего мужа графа Роберта трех сыновей в течение трех лет, она опасалась, что если она родит еще больше, то они будут враждовать между собой из-за Фландрии, и прибегла к женским средствам, чтобы не рожать больше».) (Mon. Germ. Hist. Script., т. XIV, с. 282) По поводу права наследования во Фландрском графстве см. Ficker, Reichsfurstenstand, S. 242, считающего, что оно было французского происхождения. ; его младшие братья получали лишь феоды и уделы. Этот принцип уже настолько утвердился ко времени смерти Балдуина V, что Роберт Фрисландский в глазах агиографов того времени был узурпатором. В том случае, когда у графа не было прямого потомка, он сам назначал себе наследника, и таким путем Карл Датский наследовал Балдуину VII.

Вполне понятно, что фландрские графы решались иногда принимать титул монарха, так как, достигнув такой степени могущества, они были почти королями. Феодальные узы, связывавшие их с Францией, были скорее номинальными, чем реальными. После смерти Карла Доброго жители Брюгге утверждали, что граф лишь обязан доставлять своему сюзерену военные доспехи в виде рельефа (выкупа) за свой феод, и оспаривали право Людовика Толстого вмешиваться в их дела и навязывать им князя по своему выбору [225] Calbert, Meurtre de Charles le Bon, p. 152 — F. Lot, Fideles ou vassaux? Essai sur la nature juridique du lien qui unissait les grands vassaux a la royaute, p. 7 и далее (Paris, 1904). Автор, по-моему, преувеличивает значение феодальных уз, связывавших графа с королем. Их правовая сущность определилась и утвердилась только в XII веке и только тогда в источниках поднимается вопрос об «оммаже» ( hommage lige ). Юридическая определенность, приписываемая Лотом публичному феодальному праву позднего средневековья, на мой взгляд, весьма спорна. Точность правовых норм всегда соответствует средствам юридического принуждения, а нам известно, как недостаточны они были при французских королях до Людовика VI. .