Анри Пиренн - Средневековые города Бельгии

Уже с давних пор при графе функционировал весьма развитый административный аппарат; по-видимому, ничего подобного нельзя было в то время встретить ни в каком другом крупном феоде. Этот аппарат, разумеется, создался сначала на землях князя, но из частного органа, каким он был вначале, он вскоре превратился в публичный. Образчик и прообраз этого устройства можно было найти уже в «Капитулярии о поместьях» ( Capitulare de villis ). Каролингская эпоха оставила такой глубокий след, что вражеские нашествия и смуты IX века не могли его уничтожить. Земли графа делились на округа, и каждый из них был приписан к определенному замку. В этот замок с его амбарами и овинами направлялись под наблюдением старост ( villici ) и министериалов продукты, доходы, ренты и цензы со всего зависевшего от него округа ( officium, ministerium ) [226] Начиная с XIII века, эти слова в разговорном языке очень точно передавались по-французски словом « metier », по-фламандски — « ambacht ». . Такие замки имелись повсюду: в Брюгге, Генте, Ипре, Фюрне, Бурбуре, Касселе, Лилле, Дуэ, Аррасе и т. д. В каждом замке существовало лицо, которое соответствовало прежнему каролингскому управляющему ( judex ) и которое вело счет различных доходам: это был так называемый «нотариус» ( notaire ). Составлявшиеся им описи ( brefs, brevia reddituum ) [227] Из этих первоначальных описей « brefs » произошли выражения « bref » или « brier de Flandre », означавшие еще в конце XVIII века некоторые земельные доходы. посылались в Брюгге, где они хранились в замке, наряду с сокровищами графской казны. Таким образом уже в XI веке существовала поразительная иерархия и централизация. При Роберте Фрисландском она была доведена до совершенства благодаря созданию в 1089 г. должности канцлера Фландрии. Последний был не только хранителем княжеской печати, но также и главой всех «нотариусов». Но под его руководством они перестали быть простыми домениальными чиновниками и превратились постепенно в сборщиков всех графских доходов, независимо от того, были ли это доходы от земель, ленных владений или налогов. Уже в XI веке они получили звание счетчиков: ratiocinatores, reneurs, redenaers [228] Примеры « ratiocinatores » встречаются в 1067 и 1121 гг. Miratus, Opera deplomatica, т. I, с. 513, 522. . Их собрания походили на собрания английской Палаты Шахматной Доски, и из них в XIII веке образовалась Chambre des renenghes ( camere van hovetredeninge ), бывшая вплоть до создания герцогами бургундскими Счетной Палаты, главным органом по управлению финансами графства [229] Об этом см. Н. Pirenne, La chancellerie et les notaires des comtes de Flandre avant le XIII siecle (Melanges Julien Havet, Paris, 1895), а также ср. Espinas, Les finances de la commune de Douai des origines au XV siecle, p. I и далее (Paris, 1902). .

Наряду с «нотариусами», характерной особенностью фландрского административного аппарата были кастеляны [230] Наиболее раннее из известных мне упоминаний о кастеляне относится к 1012 г. Но в X веке в Сент-Омере встречается « castelli praetor urbanus » (Guerard, Cartulaire de Saint-Bertin, p. 142, 154), что, по-видимому, одно и то же. Зато Adela Castellana Ardensis , упоминаемая в 964 г. Варнкенингом (Warnkoenig, Flandrishe Staats- und Rechtsgeschichte, Bd. II, 2, S. 43), известна нам лишь по легендарному преданию, сохранившемуся в хронике Ламберта Ардрского. . Их первоначальные обязанности были не домениального, а военного характера. Как показывает само их название, они были сначала начальниками рыцарских гарнизонов, содержавшихся в каждом замке, или, выражаясь точнее, в многочисленных обведенных стенами укреплениях ( castra ), возводившихся графами в период норманнских нашествий. Вначале они вербовались из среды министериалов, и, несомненно, из их же числа набирались и находившиеся под их началом milites castrenses (рыцарские гарнизоны). Но «министериалитет» гораздо раньше прекратил свое существование в Нидерландах, чем в Германии. Прежние несвободные люди, выполнявшие военные обязанности, очень скоро утратили признаки своего низкого происхождения. В XII веке кастеляны являлись уже первыми вассалами графа. Они занимали такое же положение, как и собственники аллодов, бароны. И те, и другие, помещавшиеся по своему рангу непосредственно за князем, составляли верхушку феодальной иерархии. Одновременно расширились первоначальные полномочия кастелянов. Они перестали быть простыми военными начальниками: от имени своего сюзерена, они творили суд на территории целого округа, и источники весьма определенно называют их виконтами, т. е. заместителями графов ( vicecomites , «вице-графы») [231] Слово «vicecomes» часто встречалось во Фландрии и Лотарингии. Оно французского происхождения и не употреблялось в других частях Империи. Waltz, Verfassungsgeschichte, Bd. VII, S. 34. Ритшель (Rietschel, Das Burggrafenamt, S. 201, Leipzig, 1905) полагает, что фландрские кастеляны могли оказать известное влияние на рейнских «бургграфов». Но эта догадка, по-моему, не основательна, так как фландрские кастеляны были простыми заместителями графов ( vicecomites ), приставленными к их « castra » и поэтому сильно отличались от немецких «бургграфов». .

Подобно тому, как в финансовом отношении Фландрия в XI веке делилась на «официи» ( officia ) или «министерии» ( ministeria ), точно так же в военном и юридическом отношениях она была разделена на кастелянства. Было бы очень интересно узнать, как произошли эти кастелянства. Нет сомнений, что некоторые из них, как, например, кастелянства Гента, Брюгге и Фюрна, представляли собой прежние графства, поглощенные княжеством. Другие же, по-видимому, совпадали с домениальными округами, «министериями» ( ministerium ). Таким образом, административные деление феодальной Фландрии были различного происхождения. Но каково бы ни было их происхождение, они все в начале XI века представляли одинаковое зрелище. Возвышавшийся в центре каждого из них графского замок служил во время войны убежищем для окрестных жителей, точно также, как в мирное время он служил местом собраний для эшевенов кастелянства и складом для доходов в натуре, доставлявшихся с княжеских поместий всего округа. Важнейшие хозяйственные и судебные органы того времени были здесь защищены от ударов извне как бы могучим щитом [232] H. Pirenne, Les villes flamandes avant Ie XII siecle. Annales de I'Est et du Nord, t. 1 [1905], p. 12 и далее. .

Таким образом, в тот период, когда городов еще не существовало, замки стали главными центрами страны [233] Gislebert, Chronicon Hanoniense, ed. Vanderkindere, p. 3: « Hermannus comes, qui comes Montensis dicebatur, quia ipse Mons caput erat et est semperque erit totus Hanonie ». («Граф Герман, который назывался графом Монсским, потому что Монс быд, есть и всегда будет главой всего Генегау».) . За их каменными стенами возвышался один дом для графа, другой для кастеляна, амбары ( espiers, spijkers ), погреба и сводчатая комната, где хранилась казна [234] Galbert, Meurtre de Charles le Bon, p. 49, п. Сравни план Брюгге в начале XII века, приложенный к изданию этого автора Пиренном. — От этих амбаров или espiers (латинск. « spicarium »), где первоначально хранился собиравшийся с графских земель урожай, произошло выражение « rentes de l'espier », которое носили во Фландрии вплоть до конца XVIII века ряд доходов с государственных доменов. Таково же происхождение « rentes du lardier », также просуществовавших до конца XVIII века. В 1067 г. в грамоте Балдуина V (Miraeus, Op. dipl-, т. I, с. 513) говорилось о копченых окороках, « quae in villa mea Bergensi, servitio meo praeparantur », «которые приготовляются для моих надобностях в моем поместье Берге». . Над стенами замка высилась церковная колокольня. Вокруг нее расположены были дормиторий, жилые комнаты и трапезная каноников. Остальная часть внутреннего пространства занята была местом заседаний эшевенов и жилыми помещениями для постоянного гарнизона рыцарей и для целого персонала чиновников и слуг ( castrenses ). Местоположение этих замков тщательно выбиралось с точки зрения удобства и легкости сообщений. Во Фландрии, пересеченной во всех направлениях водными потоками, замки почти всегда строились на берегу реки, так что барки, привозившие из близлежащих поместий злаки, хлеб и овечью шерсть, могли разгружаться перед их воротами. Тем самым замки уже в этот аграрный период истории Фландрии наметили местоположение будущих городов. Как только пробудилась торговая жизнь и речные пути стали торговыми путями, купцы устремились к этим замкам, обосновались под их защитой, и здесь создались первые населенные пункты городского типа.