Владимир Кузнецов - Очерки истории алан

Второй район длительного обитания алан находился в восточной части Крыма, скорее всего в нагорье между Керчью и Судаком. Выше говорилось, что аккумуляция сармато-аланского населения здесь началась задолго до вторжения готов и гуннов, об этом есть сведения в письменных источниках, но археологически данный район изучен пока слабо. В VIII–IX вв. Восточный Крым, включая и степную зону, оказывается включенным в ареал так называемой салтовской керамики, представленной серыми горшками со сплошным рифлением и многорядной волной, лощеными сосудами, салтовскими амфорами, специфической лепной посудой, котлами с внутренними ушками (53, с. 49 сл.; 97, с. 41–42; 98) и т. д. Основными носителями сал товской культуры считаются алано-болгарские племена, обитавшие на Се верном Кавказе, в Приазовье, Подонье и в период хазарского господства влившиеся в состав населения Крыма. Однако численно среди этих переселенцев преобладать должны были тюркоязычные болгары. Основная территория их — «Великая Болгария» — в VII в. находилась в пределах бывшего азиатского Боспора — в низовьях Кубани и на Таманском полуострове.

Наиболее достоверные сведения об аланах в этой части Крыма (хотя сведения эти очень отрывочны) относятся к довольно позднему времени — XIII–XIV вв. События, описываемые в источниках, прямо и косвенно связаны с татаро-монгольским нашествием XIII в. Так, Ибн-ал-Асир свидетельствует: «Придя к Судаку, татары овладели им, а жители его разбрелись; некоторые из них со своими семействами и своим имуществом. взобрались на горы, а некоторые отправились в море и уехали в страну Румскую…» (99, с. 26). Речь здесь идет о событиях 1222 г. в «Алане и Кипчаке»; считается, что в XII — первой половине XIII в. Судак был кипчакским городом (100, с. 64), но аланы вполне могли быть в числе его жителей. Во всяком случае, в эпоху Золотой Орды город Судак приобретает исключительное торгово-экономическое значение, начало чему было положено еще в XII в. (53, с. 78), а в его торговых операциях не последнее место занимают аланские купцы. Они выступают не только как торговцы, но и как политические посредники и доверенные лица в дипломатических отношениях, завязавшихся между мамлюкскими султанами Египта и золотоордынскими ханами. Ибн Абд Аз-Захир (вторая половина XIII в.) упоминает доверенное лицо «из аланских купцов» (99, с. 55). В 1263 г. египетский султан Бейбарс отправил посольство к хану Золотой Орды Берке; прибывшие в Судак послы были встречены на вершине горы наместником этой области Таю-ком, проводившим их в город Крым (совр. Старый Крым. — В. К.), «который населяют люди разных наций, как то: кипчаки, русские и аланы» (99, с. 63). Оценивая роль аланских купцов во всех этих событиях, известный советский востоковед А. Ю. Якубовский писал: «Образ купца-алана — очень знакомый образ» (100, с. 68).

В конце XIV в. между митрополитами готским и херсонским разгорелся спор, неоднократно фигурирующий в актах. Предметом очередной церковной распри стали те же приморские христианские селения, в числе которых оказалась и Алания. Спорные местности сначала были присуждены готскому митрополиту, но актом 419 от 1390 г. возвращены во владение митрополита Херсона. Теперь их перечисление ведется с востока на запад: Фуна, Алания, Алушта, Лампадо-Партенит и Сикита с Хрихарем (101, с. 468).

Локализация Алушты, Партенитаи Сикиты (совр. с. Никита около Ялты) сомнений не вызывает. Место Хрихар, по мнению Ф. К. Вруна, можно отождествить с Кыркер, т. е. Чуфут-Кале (это спорно. — В. К.), местоположение Фуны и Алании «нам пока неизвестно» (63, с. 229). Ю. А. Кулаковский высказался, однако, более определенно: Алания лежала к востоку от Алушты на побережье (90, с. ПО). Действительно, последовательность перечисления населенных пунктов в актах 368 и 419 позволяет помещать Аланию восточнее Алушты. Интересные суждения высказал А. Л. Бертье-Делагард: «Алания — это название не поселения, а этническое, данное по имени жившего в нем народа», это был стан воинственных алан, ограждавших густо населенную долину Алушты от прорыва через горы, т. е. через Ангарский перевал (ограждение подобно Херсону). Основанием такой локализации Алании А. Л. Бертье-Делагарту послужило то, что в актах Алания указывается рядом с Фуной, помещаемой им у с. Демерджи (102, с. 11–12).

В заключение нашего повествования об аланах Крыма укажем, что их пребывание здесь оставило следы в топонимике. В. Ф. Миллер отмечает, что мыс Криуметопон у Плутарха носит еще туземное название Вриксава — «бараний рог» (осет., 103, с. 7). В XIX в. у крымских татар существовал Асский джемат (община), селение Ас, урочища Биюк-Асс и Кучук-Асс в Евпаторийском уезде, Тенеш-Асс, Тереклы-Асс — там же, Табулды-Асс и Асс-Джаракчи — в Джанкойском уезде, по А. И. Маркевичу, «явно связанные с именем асов или алан» (104, с. 100–110; 105, с. 28).

Подведем краткие итоги. Скифское царство положило начало широкому проникновению древнеиранских племен — скифов, сарматов и алан — в Таврику. Расселение позднесарматских племен шло как с севера, из причерноморских степей, так и с востока — через Керченский пролив с территории Северного Кавказа. Аккумуляция сарматов, смешавшихся с остатками скифов, происходила преимущественно в юго-западной и восточной частях полуострова, что может объясняться экономическим и политическим тяготением к основным портам и рынкам — Херсону и Пантикапею. Сюда же вливаются новые потоки иммиграции, вызванные вторжениями готов в III и гуннов в конце IV в. Обусловленные историческими причинами этнические процессы приводят в Юго-Западной Таврике к сложению смешанного населения с сохранением скифо-сарматской основы, получившей в источниках название «аланы». Историческая судьба группы алан в Восточно-Крымском нагорье прослеживается значительно слабее, в количественном отношении, очевидно, она была малочисленной. В XIV–XV вв. остатки алан были ассимилированы крымско-татарским населением.

К сожалению, более подробных данных по истории крымской Алании в нашем распоряжении нет, и многие вопросы этой истории остаются неясными. Главный позитивный результат — констатация сильно смешанного аланского пласта в Крыму на протяжении около полутора тысяч лет (с первых веков н. э. до XV в.), т. е. времени существования основной, северокавказской Алании. Несомненным фактом является также присутствие групп аланского населения в степях Северного Причерноморья, особенно в Днестровско-Дунайском междуречье, в догуннский период, т: е. до IV в. Неясным остается характер взаимоотношений этих алан с германским племенем готов, появившихся в Северном Причерноморье в III в. В результате нашествия гуннов в 372 г. эти группы степных алан были сметены и ушли с гуннами на запад. Но археологические материалы свидетельствуют, что после гуннской бури какие-то новые группы северокавказского населения, возможно аланского, вновь появляются в припонтийских степях: на это указывают остатки гончарного производства, делавшего типичную северокавказскую керамику (преобладают крупные кувшины и корчаги), не имеющую местных корней и датируемую Т. М. Минаевой широко — от IV до X в. (106), А. Т. Смилен-ко — VII–IX вв. (107, с. 169–171), а, по нашему мнению, относящуюся к VI–VII вв. И Т. М. Минаева, и А. Т. Смиленко связывают это местонахождение в балке Канцирка в Днепровском Надпорожье (Днепропетровская область) с аланами, мигрировавшими сюда с Северного Кавказа. Здесь же были открыты две прямоугольные землянки с очагами и хозяйственными ямами, 10 гончарных печей. Возможно, что этот стационарный гончарный центр обслуживал нужды аланской группы, обитавшей в районе Надпорожья. В VII–IX вв. крымские аланы и их северопричерноморские группы были включены в состав или в сферу влияния сильного Хазарского каганата, сложившегося в степях Северного Кавказа и Нижнего Поволжья.