Игорь Гостев - Русский Север в войнах XVI – XIX веков

Рассказал В. Антонов и о результатах обстрела англичанами Соловецкого монастыря [615]. Он заметил повреждения бизань-мачты одного из пароходов, произведенные пушечным выстрелом защитников монастыря, а «из разговоров понял, будто бы у них убито только два человека» [616].

8 (20) июля в селение Лямца Онежского уезда с двух шлюпок высадился вооруженный английский десант — около 40 человек — под белым флагом. Поскольку почти все население деревни было на сенокосах, десантники застали в Лямце лишь пятерых стариков и священника. Угрожая старикам оружием, они ограбили дома, постреляли и забрали с собой принадлежавшие крестьянам быков, баранов и кур [617]. Там же в Лямце англичане оставили В. Антонова и Я. Долгобородина. Получив долгожданную свободу, бывший владелец и шкипер шхуны вместе со своим матросом упросили 70-летнего крестьянина Д. П. Шестакова отвезти их на карбасе в Кемь [618].

Однако радость от встречи с родными и соседями была недолгой В. Антонов попал из плена под следствие. Стараниями помощника кемского окружного начальника Андрея Горбатова Василия Антонова едва не отдали под военный суд как… предателя.

27 июля (8 августа) управляющий Архангельской палатой государственных имуществ писал военному губернатору:

«Помощник кемского окружного начальника Горбатов доносит мне, что выпущенный из плена в деревне Пямце кемский мещанин Антонов, пробираясь в Кемь, убеждал крестьян Нижмозерской волости не сопротивляться неприятелю, а снабжать его всем, что потребует, и что в таком случае селения не будут сожжены и за все забранное будет заплачено. Горбатов присовокупил, что подобные возмутительные слова подействовали до такой степени на крестьян, что оно решительно отказалось защищать свои селения от набегов неприятеля и не хотели принять отправленные мною в ту волость ружья, порох и свинец, и что некоторые из крестьян осмелилось даже ему, Горбатову, ответить, что ежели он будет настаивать и принуждать к сопротивлению, то оно его передадут неприятелю» [619].

Р. П. Боиль посчитал нужным сообщить вышеизложенное в Санкт-Петербург, в Военное и Морское министерства, присовокупив, что им «к прекращению этого беспорядка тотчас же приняты должные меры, а для убеждения крестьян сопротивляться неприятелю до последней возможности, послан в помянутую волость благонадежный чиновник» [620]. О «возмутительных поступках мещанина Антонова» узнал даже император!

Однако в процессе следствия все опрошенные свидетели дали показания в пользу подозреваемого. Оказалось, что инцидент с ружьями хотя и имел место, но к В. Антонову не имел никакого отношения и был вызван в первую очередь плохой организационной работой самого А. Горбатова, не объяснившего крестьянам их обязанностей по защите края. Все разговоры, которые вел владелец «Волги» после освобождения из плена, в основном сводились к тому, что он будет жаловаться начальству на противоправные действия англичан [621]. Дело об «изменническом поступке» превратилось в дело «о чиновнике Горбатове, ложно оговорившем Антонова». А. Горбатов изрядно поволновался, но и для него все закончилось не так уж плохо.

«Хотя чиновник Горбатов действительно донес об Антонове неосновательно, — резюмировал С. П. Хрущов, сменивший в должности архангельского военного губернатора умершего Р. П. Боиля, — но это произошло, как из обстоятельств дела оказывается, собственно от недоразумения его, но отнюдь не из предосудительных каких-либо побуждений, за которые бы он должен был подвергнуться строгому взысканию» [622].

Тем не менее, издержки, употребленные на следствие, — 67 рублей 12 копеек — с А. Горбатова взыскали и от должности отстранили. За «несчастного» вступилась его супруга, Ольга Горбатова, мать восьмерых детей, оставшихся без пропитания. В конце концов, издержки приняли на счет казны [623].

Между прочим, о ситуации с захватом «Волги» в течение минимум двух лет, 1854 и 1855 гг., велась переписка не только в Архангельске, но и в… Лондоне.

Судя по тем документам, с которыми нам удалось ознакомиться, переписка о «Волге» началась по инициативе бывшего консула Великобритании в Архангельске Джона Уайтхеда [624]. Бывший консул считал задержание принадлежавшей Василию Антонову шхуны «Волга» незаконным и даже требовал от властей Великобритании компенсаций для пострадавшего россиянина!

Сложно сказать, какие именно мотивы обусловили такую настойчивость великобританского консула. Мы можем лишь предполагать, имея в виду некоторые факты его биографии.

Джон Уайтхед жил в Архангельске вместе со своей семьей с 1838 г., то есть около 16 лет. У него был здесь и свой бизнес — «Торговый дом под фирмою Гладстон и Вайтед», приносящий стабильный доход. В 1553 г. Архангельск праздновал 300-летие «открытия» морского пути в Россию Ричардом Ченслером [625], и Дж. Уайтхед, как великобританский консул и предприниматель, был в центре внимания, принимая многочисленные поздравления от россиян и иностранного купечества. В самом начале 1850-х гг. семейство Уайтхедов обзавелось новым двухэтажным каменным домом — в престижном и живописном месте города с видом на Северную Двину… [626]Стоит ли сомневаться в том, что Дж Уайтхед, как и другие его соотечественники, сделавшие себе состояния на торговле русским лесом, как минимум без восторга восприняли известие об объявлении Великобританией войны России?

Несмотря на то, что после объявления войны консулы Великобритании и Франции «были приглашены выехать из России» [627], Дж. Уайтхед мог остаться в Архангельске на вполне законных основаниях. Еще 27 февраля (11 марта) 1854 г. архангельский военный губернатор Р. П. Боиль написал письмо министру внутренних дел, в котором просил уведомить его могут ли после объявления всего приморского края губернии «в военном положении» в Архангельске и Онеге проживать английские подданные, имеющие здесь оседлость и торговые дела [628]? Ответ на этот вопрос пришел в Архангельск из Министерства иностранных дел, он был получен 18 (30) апреля 1854 г. В нем сообщалось, что Его Императорскому Величеству было благоугодно тем «английским консулам, которые принадлежат к купеческому сословию или имеют здесь оседлость, занимаясь торговлею, промышленностью и тому подобным, — дозволить остаться» [629].

Тем не менее, война, объявленная России Великобританией, вынудила Дж. Уайтхеда уехать вместе с женой, тремя детьми и племянником, оставив в Архангельске свой бизнес и новый дом. В одном из своих прощальных писем, отправленном 23 апреля (5 мая) 1854 г. на имя архангельского гражданского губернатора В. Ф. Фрибеса, Дж. Уайтхет писал: