Денис Хрусталёв - Русь от нашествия до «ига». 30–40 гг. XIII в.

О датировке и причинах походов на Литву и ятвягов рассуждать гораздо сложнее. Фактически они могут быть размещены в широких хронологических рамках: от 1242 до 1247 или даже до 1248 г. [615]Более уверенно расположить во времени эти события не удается. Племена ятвягов были традиционно беспокойными соседями как Польши и Литвы, так и Волыни. Поход на них не может вызвать удивления. Действия же против Литвы примечательны. Несмотря на постоянный союз Романовичей с князем Миндовгом, обладавшим, казалось, верховной властью среди литовских племен, происходили и постоянные стычки с другими литовскими вождями, не столь дружелюбно настроенными в отношении русских соседей. Действия волынцев против Литвы носили как карательный, так и наступательный характер, призванный содействовать консолидации власти в стране в руках Миндовга [616].

За этими известиями следует обширная повесть о великой битве под Ярославом, знаменующей окончание более чем 40-летней гражданской войны в Галицкой Руси, борьбы Романовичей, Ольговичей, венгров и поляков за Галич, окончательную победу князя Даниила. Эти события стали следствием последней попытки Ростислава Михайловича отобрать у Даниила княжество. Как отмечалось выше, изгнанный из Галича осенью 1242 г. княжич бежал в Венгрию, где женился на дочери короля Белы Анне. После этого он поссорился с отцом, испросил у тестя войско для нападения на западнорусские земли и весной-летом 1243 г. попытался захватить Перемышль, но потерпел неудачу [617]. Судя по всему, эти действия Ростислава находились во взаимосвязи с политикой короля Белы, стремившегося вернуть краковский стол своему другому зятю — Болеславу Стыдливому. В мае 1243 г. Конрад был разгромлен под Суходолом, где Романовичи ему помочь не смогли, возможно, из-за того что были отвлечены на оборону Перемышля.

Спустя два года был подготовлен новый крупный поход малопольско-венгерских войск против Галицко-Волынской Руси. Инициатором, скорее всего, выступил Ростислав Михайлович, которому не терпелось отвоевать себе волость. Кроме того, к лету 1245 г. до него должны были дойти вести о недружелюбных планах собственного отца, который отправился к Батыю просить войск для наказания сына. Нужно было торопиться: вскоре против Венгрии могла двинуться новая волна монгольского нашествия, которая ожидалась даже независимо от действий Михаила. Пройдя во второй раз через владения короля Белы и краковского князя Болеслава, Батый невольно выступил бы на стороне Романовичей и Конрада, у которых оставалась возможность укрыть свои резервы в густых лесах Мазовии и Литвы. Даже если бы пострадали все участники конфликта, то и это не было бы на руку Ростиславу. Лето 1245 г. оставалось наиболее удачным временем для выступления.

Бела выделил Ростиславу для захвата Галича большое войско под руководством старого воеводы бана Фильния («Филя», Füle ) [618]. Вместе они направились к Кракову, чтобы присоединить к своей армии и войска Болеслава Стыдливого. Здесь Ростислав оставил свою жену, родную сестру Болеславовой жены Кунигунды (Кинги). Малопольская знать не была единодушна в желании осуществить масштабный поход против Волыни. Многие настолько не хотели принимать в нем участие, что даже бежали из своих земель, укрывались и стремились перейти на сторону Даниила: «…нарочиты бояры и инии Ляхове избегли бяху изъ земли, хотяще ити к Данилови» [619]. Других это не смутило, и в итоге был составлен значительный польский полк под руководством знатного пана Флориана Войцеховича Авданца (« Творьян »). Кроме венгерских и польских войск в армии Ростислава, возможно, состояли и дружины некоторых опальных галицких бояр, сторонников черниговской (или антиволынской) партии. Таким образом, на Русь двигалась огромная интернациональная армия, никогда прежде не посещавшая этих земель в таком составе. Угроза действительно была велика. Прежде и менее значительные коалиции приводили Романовичей к борьбе за собственное выживание, а удержать Галич никогда не удавалось. Монгольский погром существенно изменил ситуацию, но и теперь численное превосходство было не на русской стороне.

Враг был уверен в победе и не спешил в своих перемещениях по Галиции. С легкостью был занят Перемышль, после чего интервенты планомерно обложили хорошо укрепленную крепость — «крепок град»— Ярослав. Местные жители дали «бой велик пред градом», после чего укрылись за стенами. Изумленный таким упорством бан Фильний вынужден был послать отряд к Перемышлю, поручив ему доставить «сосуды ратныие и градные и порокы»(осадные орудия). Началась неторопливая осада. Со штурмом не спешили. Поход был организован торжественно, и предполагалось, что он закончится триумфально. В нем не приняли участия ни малопольский князь Болеслав, ни венгерский король Бела. Победителем должен был выступить именно Ростислав, возвращавший себе свои волости (возможно, вплоть до Киева) и утверждавший свое могущество на Руси. В благородном предприятии приняли участие многие представители дворянской поместной верхушки Польши, Венгрии и Галиции. Представители блестящего европейского рыцарства предпочитали проводить время в воинских забавах, не распыляясь на борьбу с какими-то провинциальными горожанами. Город падет и сам, а впереди их ждут великие подвиги в борьбе с коварными волынскими князьями.

Под стенами Ярослава было организовано несколько рыцарских турниров ( «сътвори игру предъ градомъ»), в одном из которых принял участие даже сам глава похода Ростислав Михайлович. Однако результат сшибки оказался плачевным. Польский рыцарь Ворш выбил князя из седла, в результате чего тот вывихнул себе плечо и надолго утратил боеспособность. Предзнаменование было не из благоприятных ( «не на добро случися ему знамение»), и оно позднее оправдалось [620].

В то же время Даниил и Василько Романовичи, извещенные о вторжении ( «ратном пришествии»), ускоренно готовились к ответным мерам. Были посланы просьбы о военной помощи Конраду Мазовецкому, литовскому властителю Миндовгу и половецким ханам. Все они вызвались направить вспомогательные части к галицко-волынскому войску. Однако прийти вовремя смог только половецкий отряд. Романовичи, «скоро собравше вои», двинулись на выручку осажденному Ярославу.

Вперед ушел сторожевой отряд дворского Андрея с целью разведать вражеские силы ( «да их видить») и известить ярославцев о близкой помощи ( «и укрепить град, яко уже близ есть спасение их»). Основное войско из Холма вывел сам Даниил. На подходе к реке Сану, на которой расположен Ярослав, полки остановились и воины облачились в доспехи, извлеченные из обоза. Летописец даже отмечает, что грохот, который стали извлекать тысячи закованных в железо ратников, буквально переполошил всех лесных жителей, и над Галицко-Волынской армией еще до битвы кружили стаи перепуганных воронов и других птиц.