Валерия Косякова - Код Средневековья. Иероним Босх

Рис. 20 а. Грешник в коробе беса-коробейника. Босх. Страшный суд, фрагмент.

Рис. 20 б. Козлоподобный чёрт с лицом на животе несёт в своём коробе грешников на Суд. Фрагмент из сатирического произведения XIV в. Рауля ле Пти. История Фовена. Raoul le Petit, Dit de Fauvain. Ms. 146, fol. 150v. Bibliothèque nationale de France, Paris.

В Средневековье говорилось про мартышек, что « это очень презренное животное, сильно на нашу внешность похоже » (лат. пословица « Turpissima bestia, simillima nostri »). Обезьяна могла символизировать все грехи, недостатки и пороки человека, в ней видели символ языческой дикости, невежества и духовной слепоты. Образ обезьяны читался как искажение благой человеческой природы, олицетворение самого дьявола, которого нередко и называли обезьяной Бога [60] Панофский, Э. Этюды по иконологии. СПб., 2009. С. 319, 365. .

Тем не менее в образе коробейника проступают не только отрицательные, но и положительные черты. Да, конечно, около 1500-х были распространены изображения коробейника, связывавшие последнего с жадностью, обманом, пьянством, глупостью, похотью и ересью, греховностью в целом и даже с дьяволом. Но опрометчиво полагать, что Иероним Босх задумывал аллегорию лишь всесторонне подлого и падшего человека. Как часто бывает с его картинами, всё несколько сложнее.

Рис. 21 а. Royal MS. 10 E IV, fol.149r. British Library, London.

Рис. 21 б. Royal MS. 10 E IV, fol. 149v. British Library, London.

Во многих памятниках средневековой литературы, как и на створках триптиха «Воз сена», проявлено не столь однозначное отношение к образу коробейника. Комплиментарную интерпретацию этого образа даёт Дирк ван Делфтский в «Настольной книге христианина» (1404 г.), содержащей среди прочего хвалебный пассаж про священников, которые сравниваются с коробейниками. Подобно коробам, человеческие души висят на шее, а священники несут их, словно знающие правильный маршрут гиды, – они бережно доставляют души от рождения к смерти [61] Dirc, D. Tafel van den Kersten ghelove. Deel IIIa, Antwerpen, 1938, p. 325. . В нидерландском варианте «Золотой легенды» ( Passionael ) проводилось метафорическое сравнение Христа с небесным коробейником, принёсшим жизнь и искупление. Тяжкий короб за плечами олицетворяет грех и крест, который нёс Христос на Голгофу, искупая преступления и проступки рода человеческого. Отчасти этот образ зарифмован с иконографией особо почитаемого в северной Европе святого Христофора, сгорбленного под грузом младенца-Христа на своих плечах: силач Христофор с трудом поднял Его, поскольку сам Христос несёт грехи человечества. Метафора короба как души могла использоваться и положительно, и отрицательно в зависимости от контекста, поскольку включала идею греха (атрибут человеческого) и покаяния (атрибут божественного).

Рис. 22. Питер ван дер Хейден. С XII века образ обезьяны связывался с идеей искажённого отражения человека в кривом зеркале. Обезьяна с яблоком во рту символизировала библейское грехопадение, а обезьяны в цепях – обуздание порочных земных страстей. В контексте семи смертных грехов обезьяна могла также символизировать распутство. В XV–XVI веках изображение одной или более обезьян в непосредственной близости от людей означало назидания и предупреждения, направленные против неугодного и греховного поведения. На обличительной картине Ван дер Хейдена (известно множество его гравюр, выполненных в подражание Босху) обезьяны являются пародией на нерадивых людей и их грехи – они не только воруют товар коробейника, но и выставляют уснувшего в невыгодном свете унизительными действиями: одна обезьяна вкушает дух открытой задницы еврея, другая испражняется ему в шляпу, ещё одна ищет блох, остальные вершат прочие непотребства. Ограбление торговца обезьянами, 1557 г. Гравюра. Koninklijke Bibliotheek van België, Brussel.

На положительное понимание коробейника у Босха работает изображение ощетинившейся собаки, которую путник отодвигает тростью, словно отбиваясь. Образ собаки демоничен: ошейник с шипами подчёркивает её звериную агрессию и злые намерения. Палачи и толпа, пренебрежительно относившиеся к Христу, сравнивались с бешеными собаками. Такой же ошейник Босх «надевает» на одного из мучителей Христа в «Короновании терновым венцом». Щетина и заострённые уши на средневековой иллюстрации указывают на дьявольскую природу персонажа. Цвет шерсти собак – красноватый, рыжий или русый, а за этими оттенками была закреплена крайне негативная семантика.

В многочисленных средневековых текстах красный цвет связывался со всем недозволенно-маргинальным, предосудительным, порочным и бесовским. К примеру, Каин, царь Саул, нераскаявшийся разбойник, мучители Христа – все они весьма часто описывались или изображались рыжими, как и Иуда, являющийся архетипом предателя. Метафора лая собаки использовалась для сравнения с попытками дьявола вовлечь человека в грех. В своих стихах Анна Бейнс признаётся в греховности, сокрушаясь: « я – недостойный, несовершенный глиняный сосуд, полный греха, раненый укусами адских псов… Смертельны укусы адские, и я пришла к Тебе, как к Врачу, целящему мои раны » – так псы и собаки сравнивались с адскими силами [62] Refereinen von Anna Bijns. Naar de nalatenschap van Mr. A. Bogaers uitgegeven. Rotterdam, 1875, p. 377–378. . Отрицательная характеристика собак из Псалма (21:17) повлияла на иконографию: « ибо окружило меня множество псов, сборище злодеев обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои ». В 1949 году Дирк Бакс заметил, что изначально собака – это общее название дьявола во многих средневековых текстах [63] Bax, D. Ontcijfering van Jeroen Bosch. Nijhoff, ‘s-Gravenhage, 1949, р. 34. .

Рис. 23. На страницах Псалтири Латрелла (между 1320–1340 гг.) встречается коробейник, охмурённый чарами русалки и влекомый к этому порочному существу; соблазняемый к тому же преследуем красноогненной собакой, кусающей его за ногу и уподобляющейся проискам дьявола или одержимости, внезапно охватившей человека. Luttrell Psalter. MS. 42130, fol. 170v. British Library, London.

Путник на внешней стороне створок «Воза сена» защищает от укуса правую ногу. А на уцелевшем фрагменте несохранившегося триптиха «Пилигримаж по земной жизни» Босх изобразил коробейника, отбивающегося от пса, но его левая нога уже укушена и перебинтована (рис. 24).