Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

Оценка содержания и результатов переговоров Александра II с принцем Наполеоном в Варшаве была дана в личном секретном письме Горчакова графу Киселеву от 20 ноября 1858 г. [389] АВПРИ. Ф. 133. Оп. 469. 1858 г. Д. 121. Л. 390–391. На письме имеется одобрительная пометка императора. – П.Ч. Отметив, что миссия принца Наполеона имела целью прояснение настроений императора Александра спустя год после встречи в Штутгарте с Наполеоном III, Горчаков писал: «Император Наполеон в скором времени предвидит возможность войны в Италии, которая поставит его перед необходимостью поддержать Сардинию».

Подчеркнув заинтересованность России в сохранении мира в Европе, Горчаков вместе с тем отметил, что в случае войны «мы дадим императору Наполеону доказательства желания сохранить наши отношения своим благожелательным нейтралитетом и сосредоточением армейского корпуса на австрийской границе, достаточного, чтобы парализовать этим действия 150 тыс. австрийцев».

Взамен посланец Наполеона III, как сообщил Киселеву вице-канцлер, доверительно подтвердил намерение своего кузена оказать «самую действенную помощь в вопросе об отмене статей Парижского договора, унизительных для России…».

Подобного рода намерения император французов неоднократно высказывал и непосредственно Киселеву.

Итоги переговоров в Варшаве в целом удовлетворили ожидания Наполеона III, который после возвращения кузена в Париж принял окончательное решение о войне с Австрией и ускорил подготовку союзного договора с Пьемонтом, заключенного в январе 1859 г.

Вместе с тем император по-прежнему желал избежать ответственности как зачинщик войны. Он надеялся спровоцировать Австрию выступить первой. Одновременно Наполеон продолжил секретные переговоры с Александром, торопясь заключить с ним формальное соглашение до начала военных действий.

В развитие достигнутых в Варшаве договоренностей в ноябре 1858 г. в Петербург прибыл личный эмиссар императора французов капитан первого ранга (capitaine de vaisseau) барон Камил де Да Ронсьер Ле Нури уполномоченный для ведения строго конфиденциальных переговоров о заключении двустороннего соглашения относительно взаимодействия в Северной Италии.

Официально было объявлено, что Ла Ронсьер послан в Петербург принцем Наполеоном, которого император предполагал назначить главнокомандующим морскими силами Франции, для изучения структуры морского министерства России. При этом французское посольство в столице Российской империи не было проинформировано относительно истинной цели миссии Да Ронсьера. Посол герцог де Монтебелло находился в это время в отпуске во Франции, а временный поверенный в делах маркиз де Шаторенар пребывал в искреннем убеждении, что капитан де Да Ронсьер проводит время в Адмиралтействе в беседах с великим князем Константином Николаевичем и русскими адмиралами.

Перед отъездом в Петербург императорский эмиссар получил специальный шифр, чтобы в случае необходимости сообщаться с Парижем в обход посольства. У него было только два адресата – принц Наполеон и сам император. По этой причине в архиве Кэ д’Орсэ нет документов, относящихся к первой миссии барона де Да Ронсьера Де Нури [391] В ходе переговоров капитану де Ла Ронсьеру Ле Нури в середине декабря 1858 г. пришлось взять паузу и на короткое время вернуться в Париж для согласования с Наполеоном III предложений, сформулированных Горчаковым. В архиве МИД Франции сохранились лишь три документа, относящиеся ко второй миссии Ла Ронсьера (конец декабря 1858 г. – начало января 1859 г.), о чем еще будет сказано. // ААЕ. Memoires et Documents. Vol. 45. Fol. 181–186 verso; 216–217 verso. .

Содержание конфиденциальных переговоров, которые эмиссар Наполеона III вел в Петербурге, подробно раскрыто в записке, составленной Горчаковым на имя Александра II весной 1859 г. [392] Записка министра иностранных дел князя Горчакова о секретных переговорах за 1859 г. // Красный архив. 1938. Т. 33 (88). С. 188–193.

Вице-канцлер отмечал, что барон де Да Ронсьер Де Нури привез с собой два проекта. Первый, сугубо секретный проект предусматривал, что Россия в случае войны займет позицию благожелательного по отношению к Франции нейтралитета и сосредоточит на русско-австрийской границе в Галиции силы, способные парализовать возможную переброску 150-тысячной австрийской армии на Итальянский фронт. Предполагалось также, что оба государя приложат усилия для того, чтобы дать понять своим союзникам (Франция – Англии), Россия – Пруссии и другим германским государствам, что «всякий агрессивный акт против одной из двух держав будет рассматриваться другой, как враждебный акт, направленный против нее самой».

Второй проект представлял собой личные обязательства обоих государей в процессе послевоенного урегулирования конфликта в Северной Италии. Наполеон обещал, что если Россия вступит в войну с Австрией на стороне Франции и Пьемонта, он окажет ей всю возможную поддержку при заключении мира в приобретении Галиции. Россия, со своей стороны, дает согласие на присоединение к Франции Савойи и Ниццы, а также поддержит намерение Пьемонта создать государство Верхней

Италии с населением в 10 миллионов человек. Кроме того, Наполеон выражал надежду на то, что Александр не станет возражать против образования независимого Венгерского государства.

За все это Франция готова будет оказать России поддержку в «изменении условий трактата 1856 г.», ограничивающих ее суверенитет в Черном море.

В последнем пункте второго проекта Наполеон обязывался предупредить царя о начале войны не позднее, чем за месяц до ее начала, а взамен пожелал, чтобы Россия разорвала дипломатические отношения с Австрией через несколько недель после начала военных действий.

«Такова была совокупность этих предложений, – резюмировал Горчаков содержание французского проекта в докладной записке Александру II. – Их исходная точка, – продолжал он, – необходимость тесной близости между Францией и Россией – отвечала принципам политики вашего величества. Но следовало тщательно взвесить условия, на которых обе стороны вступили бы в этот союз. В противовес к несомненным выгодам, которые извлекла бы из них Франция, получили ли бы мы не только компенсацию, но и гарантию столь же действенной поддержки, как та, которую у нас требовали? – задавался вопросом князь Горчаков, и тут же давал отрицательный ответ.