Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

Пессимистичный настрой принца Наполеона был несколько компенсирован прагматизмом самого императора французов, снабдившего капитана де Ла Ронсьера личным письмом, адресованным Александру II. В этом письме акцент делался не на выявившихся расхождениях в позициях двух стран, а на общности их интересов. «После того, как окончилась война между нами, – писал Наполеон Александру, – мы начали ценить друг друга, наши желания и то, что мы думаем друг о друге. Судьба поставила нас в одинаковые условия: Ваше Величество хотело бы изменить условия Парижского мира, а я хотел бы сделать то же самое с условиями мира 1815 г.» [398] Письмо от 22 декабря 1859 г. // Исторический архив. 2007. № 6. С. 162.

Далее он выражал надежду, что в самом скором времени возникнут новые обстоятельства, которые смогут позволить как Франции, так и России освободиться от ограничений, наложенных договорами 1815 и 1856 гг. «Чем более мы будем соединять наши силы, тем более мы будем сильны во время мира, чтобы диктовать другим государствам наши условия. Давайте же стремиться к этой цели», – призывал Александра император французов [399] Там же. . По его мнению, готовящееся двустороннее соглашение должно исходить из двух основополагающих принципов: в борьбе каждый действует сообразно своим желаниям и средствам; в мирное время каждый берет на себя обязательство способствовать триумфу интересов своего союзника [400] Там же. .

Таким образом, император Наполеон, в конечном счете, вынужден был согласиться с тем, что Россия в предстоящей войне ограничится благожелательным по отношению к Франции нейтралитетом. Дальнейшие переговоры сосредоточились на том, в каких формах должен выражаться этот благожелательный нейтралитет. Речь шла главным образом о возможных действиях России на восточной границе Австрии для сковывания мобильности австрийской армии и об умиротворяющем воздействии русской дипломатии на Пруссию и другие германские государства, потенциальных союзников Австрии.

8 января 1859 г. барон де Ла Ронсьер был принят императором Александром, который передал ему личное письмо для Наполеона III [401] АВПРИ. Ф. 138. Секретный архив министра. Оп. 467. 1858 г. Д. 1. Л. 33–33 об. . Горчаков, со своей стороны, вручил французскому эмиссару два новых проекта договора [402] Там же. Л. 36–39 об. См. также: Красный архив. 1938. Т. 33(88). С. 200–202. . В первом Россия ограничивала себя рамками благожелательного нейтралитета. Второй предполагал возможность развертывания на границе с Галицией значительных сил русской армии в обмен на твердое обещание Наполеона «употребить все усилия с целью аннулировать статьи Парижского трактата, которые ограничивают русские морские силы в Черном море и обусловливают уступку части Бессарабии Молдавии».

Накануне отъезда в Париж Ла Ронсьер обратился с письмом к Горчакову, в котором попытался добиться от вице-канцлера дополнительных гарантий в выполнении Россией ее обязательств в случае войны в Северной Италии [403] Письмо де Ла Ронсьера Ле Нури от 9 января 1859 г. // ААЕ. Memories et Documents. Russie. Vol. 45. Fol. 181–184. 5 февраля 1859 г. ему будет направлен ответ за подписью барона А.Г. Жомини, ближайшего советника князя Горчакова. // ААЕ. Memories et Documents. Russie. Vol. 45. Fol. 185–186 verso. К тому времени капитан де Ла Ронсьер уже будет выведен из переговорного процесса, который возглавит лично граф А. Валевский. – П.Ч. .

Завершающая стадия переговоров о заключении русско-французского договора проходила уже в Париже в феврале 1859 г. Только теперь Наполеон посвятил в это дело своего министра иностранных дел графа А. Валевского, которого уполномочил завершить переговоры и подписать соглашение.

С российской стороны переговоры доверено было довести до конца графу П.Д. Киселеву, который был введен в курс дела лишь на исходе января 1859 г. До этого он даже не подозревал о готовящемся соглашении и проходивших в Петербурге секретных контактах барона де Ла Ронсьера. «…Вы пользуетесь полным доверием нашего августейшего монарха, – писал Горчаков 12 января 1859 г. Киселеву, – и что если ни вы, ни граф Валевский не были посвящены до сих пор в это важное дело, то это единственно, вследствие просьбы самого императора Наполеона, желавшего, чтобы переговоры велись непосредственно между обоими монархами, без чьего бы то ни было посредничества» [404] Текст письма см.: АВПРИ. Ф. 138. Секретный архив министра. Оп. 467. 1858 г. Д. 1. Л. 47–48 об. .

Посол был предупрежден министром о строжайшей конфиденциальности порученной ему миссии. Киселеву был направлен весь комплект документов, относящихся к переговорам барона де Ла Ронсьера Ле Нури в Петербурге, чтобы он мог свободно ориентироваться в обсуждавшихся там вопросах.

Изучив документы, Киселев пришел к выводу о том, что в интересах России было бы заключить менее обязывающее ее соглашение с Францией. В противном случае Россия, вопреки ее желанию, могла бы быть вовлечена Наполеоном III в самые сомнительные предприятия. «Я знаю все значение, которое вы придаете пересмотру Парижского трактата, – писал Киселев Горчакову; – всем сердцем одобряю это; я полностью присоединяюсь к этому; я такой же русский, как и вы, князь, и я всей душой жажду окончательного результата, которого вы добиваетесь, но, наблюдая вблизи приемы личной политики императора Наполеона, я опасаюсь, что подобное обязательство увлечет нас дальше, чем мы желаем. Я говорю откровенно, – подчеркивал Киселев, – что предпочел бы, по примеру Франции, чтобы мы оставались под действием Парижского договора до наступления более благоприятных обстоятельств, которые может нам предложить всеобщая война сегодня» [405] Письмо от 13 февраля 1859 г. // Там же. Д. 2. 1859 г. Л. 59–70 об. См. также: Красный архив. 1938. Т. 33(88). С. 212. .

Между тем в Петербурге не разделяли осторожности графа Киселева. На полях его письма император Александр сделал следующую помету; «Безусловно, я не желаю войны, но если она вспыхнет, я не отступлю. Я верю императору Наполеону, что он выполнит то, что обещал, т. е. аннулирование Парижского договора, который является для меня постоянным кошмаром» [406] АВПРИ. Ф. 138. Секретный архив министра. Оп. 467. 1859 г. Д. 2. Л. 59. . Горчаков придерживался аналогичной точки зрения и недвусмысленно дал понять Киселеву, чтобы тот точно исполнял полученные предписания, не комментируя их.

Что касается Наполеона III, то он, поразмыслив, принял первый из предложенных ему двух русских проектов – о благожелательном нейтралитете, внеся в него некоторые поправки и дополнения, в частности, о придании договору секретного характера. Согласованный Киселевым и Валевским окончательный текст был отправлен в Петербург, откуда вечером 1 марта пришла телеграмма Горчакова с уведомлением о высочайшем одобрении полученного проекта договора. Одновременно Киселев извещался, что он уполномочен императором подписать подготовленный документ.