Дмитрий Мишин - Сакалиба

показывают, что он в ряде случаев модифицировал текст Ибн Фадлана в духе собственных

представлений. Понятие сакалиба появляется в тексте Йакута для обозначения волжских

булгар намного чаще, чем у Ибн Фадлана, причем именно благодаря Йакуту13. Как

показывают приведенные в примечании 13 фрагменты, Йакут, основываясь на рассказе

Ибн Фадлана, отождествил сакалиба с волжскими булгарами и в дальнейшем часто

употреблял это название применительно к ним. Тем самым приписывать фрагмент 9

Йакуту по меньшей мере столь же правомерно, сколь и Ибн Фадлаиу. Более того,

некоторые соображения говорят даже в пользу авторства Йакута. У Йакута название

сакалиба применительно к волжским булгарам употребляется довольно часто, а в тексте

Ибн Фадлана, за исключением отмеченного нами выше упоминания о стране сакалиба,

оно не встречается. Ибн Фадлан, описывая волжских булгар, нигде прямо не называет их

сакалиба. Как правило, он употребляет по отношению к ним местоимение <���они> и лишь

изредка говорит <���жители его (т.е. Алмуша. -Д.М.) царства> (ахлмамлакати-хи) [305, с. 114]

или <���жители страны> (ахл ал-балад) [305, с. 126,136, 142]. Фразы же подобной <���Я видел

русов>, встречающейся в рассказе о купцах-русах в Булгаре [305, с. 139], в рассказе о

волжских булгарах найти невозможно.

Итак, Ибн Фадлан постоянно именует Алмуша <���правителем сакалиба>, но избегает

применения названия сакалиба к волжским булгарам. Такое наблюдение само по себе

указывает, кажется, на то, что Ибн

Фадлан лучше знаком с титулом правителя, чем с именем народа. Однако данный вопрос

заслуживает отдельного исследования.

Для того чтобы понять, на чем основывается Ибн Фадлан в своем употреблении названия

сакалиба, необходимо выяснить, когда именно он впервые применил его к волжским

булгарам. Маловероятно, чтобы ошибочное употребление понятия сакалиба появилось у

Ибн Фадлана в результате его поездки. Находясь в Булгаре, Ибн Фадлан много раз мог

убедиться в том, что название сакалиба не применялось ни к самим волжским булгарам, ни к их правителю. Несколько раз Ибн Фадлан приводит имена, которыми назывались

народы и правители Булгара.Он знает суваровизскелов[305,с. 140и 141 соотв.], а несколько

ранее говорит о баранджарах [305, с. 135]14. Алмуш же именовался <���правителем

Булгара>, причем как до прибытия посольства, так и после него [305, с. 117, 118].

Если отождествление волжских булгар с сакалиба не могло иметь места у Ибн Фадлана ни

в ходе его поездки, ни после нее, остается предполагать, что впервые оно появилось еще

до путешествия. Под влиянием чего? Предполагать, что Ибн Фадлан стал жертвой каких-

то расхожих и неверных географических представлений, согласно которым волжские

булгары назывались сакалиба, безосновательно, ибо такое отождествление у других

авторов (за исключением тех, кто механически копировал текст Ибн Фадлана) не

встречается. Но объяснить появление идентификации сакалиба с волжскими булгарами

можно исходя из послания царя Алмуша к ал-Муктадиру. В начале своего трактата Ибн

Фадлан приводит подробное изложение содержания послания, что указывает на его

знакомство с этим документом [305, с. 67-68]. В этом изложении Алмуш называется

<���правителем сакалиба>, и можно предполагать, что так было и в оригинале.

Следовательно, Алмуш, составляя письмо халифу ал-Муктадиру, добавил к своему титулу

<���правитель сакалиба>.

Предположение, что именование Алмуша <���правителем сакалиба> исходило от него

самого, объясняет ту легкость, с какой арабы (включая самого Ибн Фадлана) приняли на

веру эту титулатуру. В Багдаде почти наверняка располагали текстом описания северных

народов неизвестного автора (см. след. главу), в котором Алмуш характеризуется только

как правитель Булгара. Нужны были веские основания, чтобы считать его правителем

сакалиба. Послание Алмуша и дало, очевидно, такие основания.

Если предположить, что Ибн Фадлан впервые узнал о <���правителе сакалиба> из послания

Алмуша к халифу ал-Муктадиру, его представления о Булгаре предстают вполне

объяснимыми. Зная об Алмуше как о <���правителе сакалиба> из такого заслуживающего

доверия источника, как дипломатическая переписка, Ибн Фадлан последовательно

называет его так на всем протяжении своего повествования. Но как называть жителей

Булгара, Ибн Фадлану неизвестно: опыт показывает, что они не именуются сакалиба, но и

другие фигурирующие в рассказе названия неприменимы ко всему народу в целом, ибо

относятся лишь к отдельным племенам. В результате Ибн Фадлан вообще никак не

называет волжских булгар, ограничиваясь упоминаниями о <���жителях страны> или об

отдельных племенах. Там же, где он все-таки говорит о сакалиба, например, во фрагменте

6 или - возможности чего в принципе нельзя отрицать - во фрагменте, процитированном

Йаку-том, это слово употребляется скорее как производная от <���правителя сакалиба>. Во

фрагменте 6, например, Ибн Фадлан движется в своем повествовании следующим

образом: правитель сакалиба - правитель хазар, страна хазар - страна... - и, будучи

вынужденным как-то назвать подданных Алмуша, применяет к ним название сакалиба.

Руководствуется он при этом, кажется, именно титулом царя Алмуша.

Зачем понадобилось Алмушу называть себя правителем сакалиба! По-видимому, причину

следует искать в характере отношений между Волжской Булгарией и халифатом

'Аббасидов. Помимо духовной миссии в поездке Ибн Фадлана хорошо прослеживается и

четкая политическая направленность, именно - создание антихазарской коалиции1*. В

этих условиях для правителя волжских булгар, от которого исходила инициатива на

переговорах, было бы вполне естественно показывать себя мощным правителем, которому

повинуются многие народы, и с которым, следовательно, выгодно поддерживать

союзнические отношения. Нечто подобное делал позже хазарский каган Иосиф, приводя в

письме к андалусскому писцу и дипломату Хасдаю Ибн Шапруту длинный список

народов, которые считал подчиненными себе (13, с. 98-99]. Так Алмуш стал <���правителем

сакалиба>. Ибн Фадлан, веря ему на слово, называет его так на всем протяжении своего

повествования.

Таким образом, применение Ибн Фадланом названия сакалиба к волжским булгарам

основано не на его собственных наблюдениях, сделанных во время поездки в Булгар, а на

титулатуре царя Алмуша, именовавшего себя <���правителем сакалиба" в послании к халифу

ал-Муктадиру. Такое употребление названия сакалиба правомернее считать не