Дмитрий Мишин - Сакалиба

брошенным на навозную кучу, - пишет далее Байхаки, -? ...и приставом при нем был Тегин

Саклаби> [3, с. 718].

Тегин был, по всей вероятности, рабом, вывезенным из русских земель. В пользу этого

предположения говорит не только то, что Русь была ближайшим к владениям Газневидов

источником невольников-сакалиба, но и тюркское имя слуги - Тегин. Возможно, первым

хозяином Тегина был какой-то тюрок, нарекший его этим именем. Можно предполагать, что Тегин был пленником тюрок-кочевников с юга Руси, но без четких указаний в

источниках высказываться в пользу волжского или степного пути (см.: часть III, гл. 1) вряд

ли правомерно.

17. Во второй половине XI в. рабы-сакалиба упоминаются в поучении предпоследнего

зияридского правителя Джурджана и Табариста-на КеЙкавуса Ибн Искандера (1049-1069) своему сыну Гилян-Шаху (1069-1077) (<���Кабус-Намэ> или <���Насихат-Намэ>). Рассказывая

сыну,

19 Зак. 101

каких невольников следует покупать, Кейкавус подробно описывает рабов-тюрок, но затем

замечает: сакалиба, русы и аланы подобны тюркам, но превосходят их выносливостью

[179, с. 86].

Как и в предыдущем случае, мы имеем здесь дело с неоскопленны-ми рабами из русских

земель. История их поставки в исламский мир разобрана выше (см.: часть Ш, гл. 1); применяя сделанные там выводы к настоящему фрагменту, можно заключить, что речь, по

всей вероятности, идет о пленниках тюркских кочевников, доставленных через

южнорусские степи и Кавказ. В пользу этой трактовки свидетельствует и то, что русы и

сакалиба упоминаются наряду с невольниками-аланами, ввозившимися тем же путем.

Небезынтересно отметить, что Кейкавус, упомянув о русах, сакалиба и аланах, далее

говорит только о последних, посвящая им подробное описание. Естественно предполагать, что слуги-аланы были ему известны лучше, т.е., видимо, составляли большинство слуг

при его дворе. Можно прийти к выводу, что у Зияридов невольники с севера были

пленниками кочевников-тюрок; большую часть их составляли аланы, но добавлялось и

некоторое количество полоняников из южной Руси.

* * *

Таковы имеющиеся известия о слуглх-сакалиба в Машрике. На основании этих

материалов можно сделать несколько общих замечаний.

Упоминания о рабах-сакалиба действительно редки - примем во внимание, что мы имеем

дело с весьма продолжительным отрезком времени и обширным кругом источников.

Многие восточные авторы не упоминают о aiyrax-сакалиба вовсе. Видимо, их было

довольно мало, меньше, чем других рабов - румийцев, негров и тюрок. В основном рабы

поступали в Машрик из сопредельных территорий - Малой Азии (румийцы), Африки

(негры) и Средней Азии (тюрки). Географическая близость Машрика к этим регионам

давала возможность работорговцам приводить большее число невольников. Доставлять

невольников из отдаленных земель (славяно-германское пограничье, Русь, Далматия) было

труднее; кроме того, большую часть их обычно продавали по пути. Так, из невольников, поступавших через Германию и Францию, Машрика достигали лишь те сакалиба, кого не

продавали в Андалусии, Магрибе и Египте; для венецианцев главными рынками сбыта

<���живого товара> были Египет и Магриб. Аналогичная ситуация складывалась и на пути из

Булгара и Хазарии: много невольников оставалось в Хорезме. Таким образом, среди

евнухов сакалиба заметно уступали в численности румийцам и неграм, а среди

неоскопленных боевых рабов - тюркам.

Такое положение не было, разумеется, статичным. Выше уже отмечалось, что в конце X в., когда доставка евнухов-румийцев временно прекратилась, ргбов-сактиба стало больше, но

так продолжалось недолго. Наступление византийцев остановилось, и румийские

невольники вновь начали поступать в исламские страны. После первой трети XI в. ввоз

невольников-сягатабд по германо-андалусскому и волжскому путям сильно сократился, нет и следов славянских пленников из Малой Азии. Все это, разумеется, сказалось и на

Машрике, где упоминания о сакалиба тоже исчезают.

Другая важная особенность истории слуг-сакалиба в Машрике - их многообразие,

особенно заметное в сравнении с другими регионами. В то время как в мусульманской

Испании и Северной Африке почти абсолютно преобладают еъщш-сакалиба, в Машрике

мы видим и неоскопленных рабов, и невольниц, и детей. Объясняется это многообразием

путей, по которым в Машрик ввозили невольников-сокалиба: из Андалусии и Венеции

доставляли скопцов, из Малой Азии и русских земель - неоскопленных рабов и женщин.

Так как на некоторых из этих путей (далматинско-венецианском или южнорусском) мы не

видим перерыва в работорговле, вполне вероятно, что сакалиба оставались в Машрике

дольше, чем в других регионах. Но упоминаний о сакалиба более не обнаруживается, что, видимо, вызвано их малочисленностью: они просто терялись в общей массе слуг.

Примечание

1 Так поступал, например, А.П. Ковалевский [12, с, 14].

Глава пятая Культура и духовный мир слут-сакалиба

Сакалиба интересуют нас отнюдь не только как слуги или евнухи, пусть даже занимавшие

высокое положение при дворе. Видя в них европейцев, почти наверняка славян, мы,

естественно, задаемся вопросом: что сохранили они из родной культуры и что взяли из

чужой, иными словами, кем были в духовном отношении? Некоторые соображения на этот

счет были высказаны в части II относительно славянских переселенцев, но р&бы-сакалиба

- совершенно особое явление, и сведения об их культуре и духовном мире заслуживают

отдельного исследования.

В изображении восточных писателей спуги-сакалиба практически ничем не выделяются

из окружающей их массы мусульман. Они говорят по-арабски, исповедуют исламскую

религию и следуют обычаям того общества, в котором живут. Такую картину, разумеется, нельзя назвать нереальной. Служа в арабо-мусульманском обществе, рабы, вполне

естественно, быстро выучивались арабскому языку; без этого они были бы просто не в

состоянии понимать приказания хозяев. Некоторые сакалиба овладевали арабским языком

в совершенстве. Ибн ал-Аббар с особой похвалой отзывается о Джаузаре ас-Саклаби,

который в 402 г.х. (4 августа 1011 - 22 июля 1012 г.) стал управляющим кор-довского

дворца, замечая, что он был великолепным знатоком арабского языка. В том же фрагменте

Ибн ал-Аббар относит к сакалиба и предшественника Джаузара на этом посту - Фатина, служившего еще ал-Мансуру (240, т. 1, с. 204, № 671]. О Фатине упоминает Ибн Бассам, называющий его <���уникальным, не имевшим себе равных в знании арабского языка и

всего, что касается литературы> [251, ч. 4, с. 34]. Согласно Ибн Бассаму, Фатин писал