Дмитрий Мишин - Сакалиба

союзники ободриты, и тогда же в Паннонии начинается выступление Людевита.

Отдельные походы VIII в., таким образом, сменяются в следующем столетии

крупномасштабной экспансией. Одновременно мы видим еще два явления, которые нельзя

не отметить. С одной стороны, в первой, восходящей к 846747 г. редакции своего трактата

Ибн Хордадбех упоминает о невольниках-с<���ж(хтоба, доставлявшихся в Машрик по

Средиземному морю [134, с. 92; 228, т. 1, с. 63-64,68-69], по всей вероятности,

рахданитами (о них см. ниже), о торговых путях которых подробно говорится в другом

фрагменте той же ранней редакции [134, с. 153]. Эти длинные торговые пути, разумеется, должны были к тому времени успеть сложиться, на что потребовались бы десятилетия, и

потому начало торговли невольннками-сдкалибя следует отнести как минимум к началу IX

в. С другой стороны, именно к концу IX - началу X в. относится первое известное нам

упоминание о cnyrax-сакалиба в мусульманской Испании (см.: часть III, гл. 2). К середине

IX в. спута-сакалиба уже регулярно появляются в источниках по Андалусии, а немного

погодя мы столь же регулярно видим их и в Северной Африке. Попытки восстановления

начальных этапов истории поставки невольников-са-калиба в исламский мир с

неизбежностью приводят, таким образом, к хронологическому рубежу начала IX в.

Объяснение этому факту заключается, видимо, в следующем: в начале IX в. войны начали

давать первых пленников, и невопъкшов-сакалиба стали отправлять на продажу в

Андалусию. Ниже мы попытаемся рассмотреть, каким образом протекала эта

работорговля.

Германское наступление на восток сопровождалось массовым порабощением славянского

населения. Хороший пример дает нам в этом отношении Видукинд Корвейский (писал в

967 г.). По его словам, в 928-929 гг. Генрих I Птицелов (919-936) предпринял поход против

славянских племен гаволян и гломачей. Овладев городом гаволян Бранибором

(Бранденбург), он направился к городу гломачей Гане и после двадцатидневной осады взял

его. Добыча, захваченная в городе, рассказывает далее Видукинд, была роздана воинам, а с

пленниками поступили так: взрослых перебили, а юношей, девушек и подростков угнали в

плен [225, с. 49]. Факт истребления взрослого населения не должен, однако, вводить в

заблуждение: мы имеем и примеры иного рода. В 1003 г. Генрих II (1002-1024) осадил

войска восставших против него баварских феодалов в крепости Амардела (или Мертала).

Несмотря на то что мятежникам помогал Болеслав I Храбрый (992-1025), крепость вскоре

сдалась. Баварских пленных Генрих отпустил на свободу, польских же велел обратить в

рабство и раздать своим воинам3.

9'

Взятые в плен славяне продавались обычно работорговцам, следовавшим за войсками.

Помимо скупки пленных у работорговцев были и другие возможности приобрести живой

товар для последующей перепродажи. Не переходя границы, можно было, например,

скупать крестьян у феодалов. У Титмара Мерзебургского (975-1018), например, мы

читаем, что в 1009 г. маркграф Гунцелин был обвинен в том, что продал иудеям-

работорговцам немало семей зависимых крестьян [201, с. 340-341]. О происхождении

крестьян Титмар не упоминает, однако совершенно очевидно, что в таких случаях среди

проданных в рабство было немало славян. В результате германского продвижения на

восток многие славяне оказались под властью немецких феодалов; положение их

немногим отличалось от положения пленников, и продавать их в рабство было возможно и

даже вполне легко.

Для того чтобы приобрести невольников, работорговцы не обязательно должны были

вступать в контакты с германскими феодалами или воинами. Невольников можно было

купить и у самих славян. Войны между славянскими народами тоже давали немало

пленных, которых затем можно было сбыть заезжим работорговцам. Славяне также имели

обыкновение обращать своих пленников в рабство. Из <���Жития св. Анскара> мы узнаем, что ободриты порабощали бежавших к ним от язычников христиан и, если не хотели

оставить их у себя, продавали тем же язычникам или даже христианам [221, с. 72; ср.; 155, с. 35]. Весьма вероятно, что работорговля процветала и у соседних славянских народов.

Описывая нравы обитателей островов Лаланд и Рюген (на последнем находился

известный славянский храмовый комплекс в Арконе), Адам Бременский (ум. в 1085 г.) замечал, что они отличаются особой жестокостью - убивают пленников, которых другие

продают в рабство [155, с. 245].

Помимо пленников, жителей приграничных областей и просто похищенных и уведенных в

неволю людей, в рабство продавали и детей. Анскар (род. ок. 801 г., ум. в 865 г.), как мы

читаем в его житии, покупал славянских и датских детей, чтобы сделать из них хороших

христиан [221, с. 36, 71]. Не все, разумеется, руководствовались столь благородными

целями, однако и в этой области были и спрос, и предложение. Некоторые дети попадали

на рынки рабов, будучи похищенными4 , но были и такие, кого в рабство продавали

собственные родители. Вениамин Тудельскнй (вторая половина XII в.) рассказывает, что

жившие в Чехии евреи называли эту страну Ханааном из-за обычая местных жителей

продавать своих детей в рабство [223, с. 65]. Насколько можно судить, особенно

многочисленными были подобные случаи в голодные годы, когда родители стремились, с

одной стороны, избавиться от лишних ртов в семье, а с другой - дать ребенку некоторую

надежду на выживание.

Из перечисленных путей, по которым люди попадали в рабство, особую важность имел, очевидно, плен. Только бесконечные войны и набеги могли обеспечить число рабов,

необходимое для широкомасштабной торговли. Поскольку пленников было много, они

продавались дешево, что, несомненно, привлекало покупателей. Скупка крестьян или

детей вряд ли могла обеспечить столько же <���живого товара>. Для феодалов крестьяне

были источником дохода, и продавать их означало бы эти доходы уменьшать. В отношении

детей работорговля действительно могла быть развитой, однако маловероятно, чтобы

рабы-сакалиба, которых мы видим в восточных источниках, были в подавляющем

большинстве угнаны в рабство детьми. Доставка рабов в Испанию предполагала долгий

путь почти через половину Европы, возможно, по морю или по горным перевалам, а

также, во многих случаях, предварительную операцию по оскоплению. Представим себе

средневекового славянского ребенка, которому предстоит совершить такое путешествие. В

пути его ждут непривычные климатические условия, естественные тяготы переходов,

постоянное недоедание и, наконец, жестокость надсмотрщиков. Ибрахим Ибн Йа'куб

отмечал, что славянам трудно преодолевать путь в Италию, так как они привычны к