Алексей Бокщанин - Императорский Китай в начале XV века

Возвращаясь к приведенным персональным спискам, нужно отметить, что прослеживаемое размежевание коснулось не только местных чиновных и военных кругов, но и представителей столичной аристократии и бюрократии.

Не преувеличивая размах означенного размежевания, следует, однако, сказать, что в условиях и без того довольно острой после 1398 г. внутриполитической борьбы в стране и сохранения известного недовольства действиями правительства в других областях жизни подобное явление имело немаловажное значение. Именно на общем фоне сложившегося в 1398–1399 гг. политического положения борьба вокруг вопроса об уделах неминуемо должна была вести к еще большей, чем прежде, поляризации внутренних противоречий. Иначе говоря, размежевание на сторонников и противников ликвидации существующих уделов определялось не только позицией отдельных группировок и лиц в связи с данным мероприятием, но и отражало их отношение к политике правительства Чжу Юнь-вэня в целом [15] Не следует, однако, упрощая картину, думать, что позиция тех или иных группировок и лиц во внутриполитической борьбе в 1398–1401 гг. определялась только политическими мотивами. Здесь, несомненно, сказывался и целый ряд конъюнктурных и тактических соображений: клановые, имущественные и карьеристские интересы, сугубо личные привязанности и т. д. . Именно в этом плане можно говорить об определенном катализирующем воздействии, которое оказала попытка ликвидации уделов на расстановку сил во внутриполитической борьбе.

Этот вывод весьма важен для правильного, всестороннего подхода к выявлению причин возникшей в 1399 г. вокруг вопроса об уделах междоусобной войны. В свете этого становится понятной та поддержка, которую, как констатирует Д. Чэнь, мятежный Чжу Ди получил в среде провинциальных военных и гражданских властей страны после начала вооруженной борьбы с правительством [189, 193].

Вернемся, однако, к фактической стороне возникновения военного конфликта. Предпринимая шаги против названных выше пятерых ванов, центральное правительство не упускало из виду подготовку удара по уделу Янь. На фоне общей линии, взятой на ликвидацию существующих уделов, намерение покончить с Янь-ваном Чжу Ди, обладавшим сильной армией и амбицией старшего из оставшихся сыновей Чжу Юань-чжана, не представляется удивительным. Еще осенью 1398 г. можно проследить целый ряд перемещений армейских подразделений и командующих в северных районах страны, а также воинские маневры, что в целом создает общую картину военных приготовлений правительства против Чжу Ди [16, цз. 11, 792–793; 29, цз. 4, 7103(4); 33, цз. 4, 50–51]. Одновременно в Пекин начинают засылаться сановники со специальными тайными заданиями следить за Янь-ваном и обеспечить в его столице «внутреннюю поддержку» правительству на случай столкновения. Среди них можно назвать Чжан Бина, Се Гуя, Чжан Синя, Гэ Чэна, Гэн Сяня и Цзин Цин-шу [24, цз. 11, 545; 29, цз. 4, 7103(4); 32, цз. 16, 6].

В начале 1399 г. Ци Таем был выдвинут конкретный план ликвидации удела Янь. Под предлогом неспокойного положения на северных границах предполагалось двинуть туда правительственные войска, сосредоточив их в Кайпине [16] Кайпин находился близ современного г. Сюаньхуа, в провинции Хэ-бэи (не путать с г. Кайпин близ Бохайского залива, в той же провинции). . Под тем же предлогом намечалось вывести из Пекина и направить к границам войска, подчиненные Чжу Ди. После этого армию из Кайпина предполагалось бросить на практически беззащитный Пекин [24, цз. 12, 550]. Общее командование операцией поручалось Сюй Хуй-цзу и Ли Цзин-луну [32, цз. 16, 6]. Однако осуществление этого плана затягивалось.

Возможно, что это было связано с сомнениями императора относительно поддержки в стране курса на ликвидацию удельных ванов. Обращаясь к Хуан Цзы-дэну, он говорил: «Я еще так недавно взошел на престол, но беспрерывно искореняю различных ванов. Если уничтожить еще и Янь, то какое самооправдание [смогу] я представить Поднебесной?» [26, цз. 7, 26]. Ближайшие советники убеждали Чжу Юнь-вэня продолжить начатую линию. Во всяком случае, промедление отнюдь не было следствием какого-либо улучшения отношений между столицей и Янь-ваном. На последнего продолжали поступать все новые доносы с обвинениями в подготовке мятежа [16, цз. 11, 799; 24, цз. 11, 543, 545; 32, цз. 16, 6].

Лишь в апреле-июне 1399 г. план начал осуществляться. Военачальнику Сун Чжуну было приказано сформировать армию в районе Пекина, вербуя местное население и забирая себе солдат и офицеров из войск Чжу Ди; другой генерал — Сюй Кай должен был привести в боевую готовность войска в Линь-цине (пров. Шаньдун), а третий — Гэн Сюань — армию в Шаньхайгуане (крепости в узком проходе между горами и морем, ведущем из Собственно Китая в Маньчжурию) [16, цз. 11, 797]. Вскоре Сун Чжун сосредоточил в Кайпине около 30 тыс. солдат. В то же время часть войск из Пекинского и близлежащих гарнизонов была переведена в другие места [16, цз. И, 797; 24, цз. 12, 549]. Но решительного удара не последовало.

Все эти промедления Чжу Ди использовал для подготовки вооруженной борьбы с правительством. Сразу же после падения Чжоу-вана он начал увеличивать численность своей армии под предлогом замены беглых солдат новобранцами [32, цз. 16, 5–6]. Чжу Ди вербовал к себе на службу также отряды монгольской конницы. Проводилось обучение солдат. На территории дворцового комплекса в Пекине были устроены подземные мастерские, где днем и ночью ковалось оружие. Чтобы шум не привлек внимания соглядатаев, мастерские были облицованы специальным кирпичом, а сверху для маскировки устроены птичники [27, цз. 2, 70]. В результате к июлю 1399 г. Чжу Ди располагал запасами зерна на 10 лет для армии и населения удела и арсеналами в 300 тыс. доспехов [16, цз. 11, 800]. Военными приготовлениями в Пекине по поручению Чжу Ди ведали Дао Янь, Юань Гун, Чжан Юй и Чжу Нэн [27, цз. 2, 72].

Наконец, в июле 1399 г. после допроса и казни двух военачальников, служивших Чжу Ди, императорский двор решился на арест последнего. Представление об аргументах, выставленных для ареста, можно составить по письму Чжу Ди в столицу, направленному много позже (6 декабря 1399 г.). В письме содержатся ответы на выдвинутые обвинения. Чжу Ди обвиняли в восьми правонарушениях: 1) в превышении установленного числа офицеров и генералов в его «охранных гарнизонах»; 2) в слишком частом проведении военных учений; 3) в переманивании к себе на службу офицеров и генералов из других воинских соединений; 4) в содержании на своей службе татарской конницы; 5) в содержании в своей резиденции иностранных специалистов (т. е. иноземных военачальников); 6) в превышении принятых норм в охране своей резиденции; 7) в неумеренной роскоши; 8) в нарушении норм правопорядка его сыном Чжу Гао-суем [23, цз. 5, 45–48]. Основное, как видим, сводилось к превышению Чжу Ди его военных полномочий. Произвести арест было поручено Чжан Бину, Се Гую, Чжан Синю и специально посланному Ци Таем из столицы евнуху (имя не указано) [16, цз. 11, 800; 32, цз. 16, 7]. Однако в последний момент Чжань Синь испугался и сообщил обо всем Янь-вану [16, цз. 11, 800].