Фердинанд Грегоровиус - История города Афин в Средние века

Между тем как в Пелопоннесе как будто еще раз вспыхнул таким образом угасающий дух византийской монархии, Фессалоники перешли к туркам. Этот большой торговый город принадлежал тогда венецианцам, которые купили его в 1423 году у слабоумного Андроника, сына Мануила, за ничтожную сумму в 50 000 золотых. Султан настоятельно желал во что бы то ни стало присоединить к своим владениям этот город, когда-то бывший уже некоторое время в руках турок. Напрасно посылали к нему венецианцы своих представителей, предлагая большие суммы за отказ от города [697] Romanin, Stor. Doc. di Ven. II, 233. . Мурад отверг их предложение; 29 марта 1430 года пала древняя столица королевства Ломбардского, откуда более двухсот лет тому назад франки завоевали всю Элладу. Страшная гибель Фессалоник в потоках крови, пожарах и развалинах закончила порабощение Северной Греции [698] Это падение Фессалоник описал Иоанн Анагност. . Император Иоанн в отчаянии поспешил на Запад, ища спасения в подчинении власти римской курии путем церковной унии.

Взяв Фессалоники, султан отправил своего пашу Синана покорить Эпир. Здесь зять Антонио, знаменитый Карло Токко умер 4 июля 1429 года в Янине, не оставив прямых наследников. Его богатое государство, кроме Албании и Акарнании заключавшее в себе классические острова Итаку, Закинф, Кефалонию и Левкадию, перешло к его племяннику Карлу II, сыну его брата Леонардо [699] У Леонардо было две дочери: Магдалена (по-гречески назв. Феодора), которая в 1428 г. вышла за Константина, деспота морейского, и позднее — последнего императора, и Креуза, жена Чентурионе. Buchon, N. R, I, 318. . Но турки заключили союз с честолюбивым Мемноном, побочным сыном покойного государя, и после долгой осады заставили Янину сдаться 9 октября 1430 года. Карл II обязался платить султану дань за Эпир и Акарнанию.

После всех этих перемен и таких успехов османов в западной Иллирии во всей Греции один Антонио Аччьяйоли был франкским государем, который хотя тоже был уже вассалом султана, но правил в своем собственном государстве, основанном еще путем латинского завоевания. Хотя и его положение было далеко не блестяще, оно все же пострадало от ужасов войны менее, чем другие греческие земли. На мрачном фоне всеобщего разорения Афины могли еще казаться оазисом в пустыне. Антонио, конечно, не нуждался в особенном напряжении мысли, чтобы понять, что падение герцогства Афинского перед мечом османов есть лишь вопрос непродолжительного времени. Но он отворачивался от будущего и старался пользоваться немногими часами настоящего.

Греческий историк афинянин Халкокондила, влиятельный отец которого был в близких отношениях ко двору Антонио, считал Аччьяйоли счастливейшим государем и выражал о нем такие суждения: «Он жил в благополучии, так как умел превосходно обставить свое правление во всех внутренних и внешних делах. Договор с венецианцами обеспечивал ему спокойствие; своей рассудительности обязан он долгой и счастливой жизнью. Он богател, так как мудро правил своим государством. Город Афины он разукрасил также весьма пышно» (IV, 213, 216). Этот портрет, конечно, верный, изображает государя редких достоинств, идеального государственного человека и правителя, который сумел в тягостнейших обстоятельствах своего времени чувствовать себя счастливым. Не таков был отец его, Нерио; не надеясь на то, что государство останется во власти его рода, он, умирая, с каким-то пренебрежением подарил славные Афины духовенству Парфенона. Но сын его счел это достояние стоящим благородных усилий; он овладел им силой оружия и охранял посредством дипломатического искусства.

К сожалению, Халкокондила не бросил взгляда на внутреннюю жизнь города и Аттики и не показал нам, испытывали ли также афиняне под властью Антонио нечто большее, чем зыбкое счастье спокойствия. Нам это представляется сомнительным, так как пропасть между греками и франками, несмотря на некоторые уступки, сделанные эллинам, далеко не была уничтожена. Ничто не доказывает нам, что эллинское население города Афин под властью Антонио значительно подвинулось вперед по пути национального развития. Хотя Аччьяйоли сами происходили из самой свободной демократии в Италии, однако на службе у неаполитанских Анжу они забыли о своем народном происхождении и сделались эгоистичными спекулянтами, а затем деспотами, как и прочие франкские хозяева Греции. И они были здесь иноземцами, власть которых в своей сущности основана была на таком же порабощении греческой народности, как и во времена ла Рошей и каталанцев, хотя они и были вынуждены предоставить грекам, особенно их национальной церкви, некоторые права.

Сельское население герцогства томилось под гнетом, конечно, все это время. Неприятельские набеги много раз опустошали Аттику и Беотию, землетрясения и эпидемии тяжко отразились на населении, значительная часть которого была уведена турками в рабство [700] С моровой язвы 1348 года, страшно свирепствовавшей в Греции, до 1431 года чума повторялась здесь девять раз. Chron. Breve. . Многие местности обратились в пустыни. По Аттике и Беотии кочевали албанские и валашские пастухи со своими стадами, и их охотно принимали в качестве колонистов и здесь, и на венецианской Эвбее. Когда 300 албанских семей, недовольных своими землями в стране Антонио, переселились на этот остров, венецианский сенат разрешил было такое переселение, но потом, вследствие жалобы герцога, позволил им возвратиться в герцогство, причем, однако, негропонтскому байльи было приказано не выпускать тех албанцев, которые переселились на остров ранее из Ливадии и Фессалии и оказались здесь полезными. В начале XV столетия и острову Эвбее грозила опасность остаться без населения. Многие поместья и крестьяне перешли здесь во владение евреев. Когда однажды сюда переселилась тысяча семей, Венеция в 1401 году отменила тягостный налог в 50 сольди от дома, но вскоре восстановила его, так как на эти средства содержался в Негропонте сторожевой корабль.

Аграрные отношения, в общем, нигде не подверглись реформе, которая принесла бы с собой освобождение или улучшила положение крестьян. Крепостное право как было, так и осталось проклятием сельского населения. Servi представляли собой в Греции и вообще в тогдашней Европе главный элемент крупного землевладения, как и в древности. Когда в 1358 году жители Коринфа обратились с просьбой о защите от турок к государю Ахайи, императору Роберту, они прямо указывали на то, что теперь приходится служить даже таким коринфянам, которые привыкли к излишку в рабах и богатстве. В инвентарях помещика точно исчислялись достатки каждого его колона, причем члены семьи крестьянина перечислялись наравне с его скотом. Такие инвентари сохранились именно от греческих имений Аччьяйоли. Эти государи, как и другие землевладельцы их времени, не применяли к своим колонам гуманных принципов Флорентийской республики, которая еще в 1284 году отменила крепость земле.