Фердинанд Грегоровиус - История города Афин в Средние века

Злополучный историк Франца, стараясь длинными рассуждениями опровергнуть эти мнения, находит под конец утешение в пророческом предсказании. Ибо, как некогда царство ассириян разрушено было вавилонянами, вавилонское — персами, персидское — македонянами, македонское — римлянами и, наконец, римское — османами, так погибнет в свое время и царство последних. Но вычисления его, или, вернее, астролога Стефана Александрийского, по которым государству султанов суждено существовать 365 лет, не оказались верными. Владычество османов в Константинополе длится уже 435 лет; в наши дни оно дошло почти до того же разложения, в каком была греческая империя при последних Палеологах, и час его падения будет, может быть, началом новой эры в жизни человечества.

2. Утверждение трона султанов в Константинополе подействовало уничтожающим образом на Венецию и на франкских и греческих государей Балканского полуострова и Архипелага. Тщетно старался красноречивый дож Франческо Фоскари возбудить совет и склонить его к геройскому решению — восстановить оружием честь Венеции. Испуганные торгаши предпочли отправить к султану послов, признавая таким образом совершившийся факт, и заключить с Могаметом II унизительный договор, лишь бы спасти торговые привилегии, фактории и колонии республики. Деспоты пелопоннесские Фома и Димитрий, не посмевшие после смерти брата принять императорский титул, купили у султана последнюю отсрочку своего владычества в Мизитре и Патрасе. Даже теперь эти тираны не вспомнили о клятве любить друг друга по-братски, которую некогда дали своей благочестивой матери Ирине, своему брату императору Константину и византийскому сенату; они враждовали между собой и с бесстыдной надменностью притесняли своих подданных. Франца, ставший после падения Константинополя министром Фомы, оставил подробное описание их усобиц; это одна из печальнейших страниц в истории Пелопоннеса.

Но в 1453 году здесь восстали против них албанцы, единственное племя Морей, сохранившее любовь к бранной жизни и свободе. Собравшись в числе тридцати тысяч воинов под предводительством Петра Буа, а затем честолюбивого греческого архонта Мануила Кантакузена, они попытались сделать то, чего добились в Албании их соплеменники, герои Георгий Балис, Иоанн Спата, Арианит и великий Скандербег, а именно основать на полуострове независимое государство скипетаров. Предлагая Венеции признать ее верховенство, они просили ее защиты. Боясь за свои владения Модон и Корон и подозревая, что генуэзцы или каталанцы могут овладеть Мореей, синьория отправила в июле 1454 года к деспотам Фоме и Димитрию Ветторе Капелло, возложив на него поручение передать им соболезнование Венеции по случаю гибели императора и Константинополя и склонить их к миру с албанцами. Затем Капелло отправился также к главам восставших племен [751] В случае опасности посол должен был постараться, чтобы Кларенца, Патрас, Коринф и Востица также перешли в республики. . Но посредничество его не увенчалось успехом. Осажденные в Патрасе и Спарте Палеологи призвали даже на помощь турок, и паше Турахану после кровавых столкновений удалось принудить албанцев подчиниться на легких условиях.

Герцогом афинским был в это время Франко — турецкий вассал. Страх и ненависть довела его до злодеяния, которое повлекло за собой его падение. По его приказанию герцогиня Киара была умерщвлена в мегарском замке, как утверждает Халкокондила, за преступные сношения с вышеупомянутым венецианцем Контарини. Боясь притязаний последнего на герцогство, он рассчитывал оградить себя от него посредством убийства его жены. Контарини оставался — или был задержан — с малолетним сыном Нерио II при адрианопольском дворе; теперь он выступил обвинителем Франко, которому сам проложил путь в Афины своими преступлениями.

Могамету II наконец опротивели интриги этих авантюристов, и он приказал сыну Турахана обратить герцогство Афинское в турецкую провинцию. Страшный голод свирепствовал в это время в Элладе, и умы суеверного народа были поражены появлением кометы. Омер-паша вторгся в Аттику, опустошая страну и угоняя в рабство жителей. В округе афинской было разрушено целое местечко Сеполия — древний демос Сипалет, вблизи Академии и башни Тимона [752] Surmelis, Attica, 106. Spon, Voyage II, 195, восхваляет прекрасные сады Сеполии. Один threnos о падении Константинополя оплакивает также разрушение этого местечка. . Была среди афинян партия, которая из ненависти к франкам радовалась вторжению османов, называя их своими освободителями и питая тайную надежду, что турецкое владычество обеспечит им не только полную сохранность, но и восстановление всех бывших прав и владений греческой церкви [753] Греческим митрополитом мог в это время быть Исидор. Phrantzes, lib. II, 19, р. 203. . Однако нижний город, сдавшийся неприятелю без боя, подвергся всем ужасам варварского нашествия, особенно благодаря тому обстоятельству, что упорное сопротивление Акрополя привело янычар в ярость [754] Вышеупомянутый плач (threnos) говорит об этих ужасах. . Франко, запершись в Акрополе, мужественно отражал приступы Омара; очевидно, крепость была снабжена новыми укреплениями, которые могли устоять даже против турецкой артиллерии. В продолжение двух лет держались в Акрополе, не уступая новым «персам», последние франки и кучка оставшихся им верными афинян. Мужество их тем почетнее, что надежды на помощь они не имели никакой. После падения Константинополя судьба ничтожного городка Афин не имела для Запада никакого значения. Отчаянные призывы, донесшиеся сюда из осажденной крепости, не обратили на себя ничьего внимания.

Напрасно заклинал Франко венецианского байльи соседнего Негропонта отважиться на помощь. Коннетабль афинский и знатнейшие граждане предлагали через посредство рыцаря Франческо Аччьяйоли Акрополь Венеции. Другие греческие государи также увещевали дожа войти в соглашение с султаном и наперерыв предлагали Венеции купить их обреченные на верную гибель владения. Но осторожная синьория ограничилась тем, что приказала правителям Негропонта оказать помощь всем островам и портам, которые изъявляли желание сделаться венецианскими. Так как в этот самый момент в Архипелаге должен был появиться папский флот под предводительством кардинала Скарампо, то подозрительный дож приказал байльи принять при высадке этого отряда в Эвбее все необходимые меры предосторожности.

Между тем паша Омар старался во что бы то ни стало овладеть Акрополем и украсить себя этими лаврами, а сам султан продолжал свое кровавое шествие по Морее. Он предлагал Франко самые мягкие условия. «Сын Антонио, — передавали посланные турецкого полководца, — ты бывал при дворе нашего властелина, который даровал тебе на некоторое время власть над этим городом; теперь он требует сдачи города, и я не знаю, сможешь ли ты держаться в нем против воли владыки. Сопротивление твое будет очень непродолжительно. Старайся снискать благоволение султана; тогда он пожалует тебе Шивы и Беотию и позволит тебе со всеми твоими сокровищами беспрепятственно выступить из крепости». Потеряв всякую надежду, Франко убедился, что выбора у него нет; он принял условия Омара, но потребовал, чтобы сам султан подтвердил торжественной клятвой его обещания. Когда требование его было исполнено, он сдал туркам Акрополь. Это было в июне 1458 года, еще при папе Каликсте III, который умер 9 августа [755] Франца говорит о взятии Афин султаном в июне, Chron. Breve тоже. . Согласно договору, последний Аччьяйоли вместе с своей женой, гречанкой, дочерью моренского династа Димитрия Азана, с тремя детьми и жалкой свитой из служителей покинул Акрополь и переселился в Фивы, которые Могамет пожаловал ему в лен.