Фердинанд Грегоровиус - История города Афин в Средние века

Борьбу с Турцией вели на суше Венгрия, Польша и Австрия, на море — Венеция. Во время падения Византии положение блестящей республики уже поколебалось, и вскоре все обстоятельства сложились против нее. Ее могущество обусловливалось Грецией, колониями и торговлей с Востоком. Здесь были источники ее богатства и силы. В ее падении героизм ее был, пожалуй, еще блестящее, чем в эпоху ее возвышения в XIII столетии. Ей удалось-таки отразить турок от Адрии и защищать Пропилеи Леванта — Ионические острова. В течение трех веков лев св. Марка охранял Европу от вторжения азиатского варварства.

Венецианцы многократно вели с султаном войны. В июле 1464 года они под предводительством своего генерал-капитана вторглись даже в Афины, которые недавно, во времена Аччьяйоли, были под их властью. К сожалению, их наемники опозорили честь венецианского имени беспощадным опустошением города, на который они напали, разграбили и поспешили скрыться, не осмелившись напасть на недоступный для них Акрополь. В том же году Спарта также была в продолжение нескольких дней занята венецианцами. Венецианский кондотьер Сисмондо Малатаста перевез останки Плетона, умершего здесь около 1450 года, в Римини и похоронил в тамошнем знаменитом соборе.

Венецианские и генуэзские колонии в Греции одна за другой переходили во власть турок. Остров Эвбея пал после геройского сопротивления венецианцев, 12 июля 1470 года Могамет II вступил в пылающие развалины Негропонта. Так лишилась Венеция своего достояния в Эгейском море. Через тридцать лет турки овладели также ее морейскими владениями, Модоном и Короном, затем Эгиной; в 1522 году они завоевали принадлежавший иоаннитам Родос, в 1540 г. Наполи ди Романиа и Монемвазию.

При Солимане I (1519–1560), властелине, не уступавшем в уме и силе ни одному из тогдашних государей даже в этот великий век Карла V, монархия османов достигла высшей степени своего могущества; она обнимала юго-восток Европы, лучшие земли Передней Азии, весь север Африки от Красного моря до Алжира. Она переступила Дунай. Султан овладел половиной Венгрии и уже грозил Вене; арена борьбы между Европой и Азией была перенесена с Балканского полуострова на среднее течение Дуная. Запад был в это время поглощен задачами первостепенной важности и внутренними кризисами. Возрождение образованности, реформация устаревшей церкви, возникновение монархии Карла V, которая вовремя противопоставила свое могущество турецкому, борьба между Испанией-Австрией и Францией за гегемонию в Европе — все эти события поглощали внимание Запада, отвлекая его от судьбы Греции.

После того как знамя пророка взвилось над Айя-Софией в Константинополе и над Парфеноном в Афинах, христианский крест засиял в Гренаде над Альгамброй. То, что магометане отняли у Европы на Востоке, было если не вполне, то хоть до некоторой степени возмещено падением владычества мавров в Испании. Открытие и колонизация Америки открыли перед человечеством новые неизмеримые перспективы; являлись надежды на новую жизнь и счастье по ту сторону океана, а открытие морского пути в Индию отняло у старых торговых путей Средиземного моря их исключительное значение: обстоятельство, повлекшее за собой упадок Венеции и монархии османов. Во всей всемирной истории нет момента подобного этому: здесь сливались новые, могучие жизненные силы, наполняя человечество обновленной жизнью, разбивая тяготевшие на нем оковы династического политиканства и подымая его от банальных мещанских идеалов к сознанию мирового единства. Устаревшее учение греков о неподвижности земли разрушено навсегда Коперником.

Можно возмущаться бессильной и бессердечной Европой XV века, которая, погрязнув в мелочном эгоизме, не сумела вовремя подняться на общую борьбу против колосса турецкой монархии и спокойно смотрела на гибель Греции; но в XVI веке уж нельзя упрекать Запад в том, что он, считаясь с совершившимся фактом, примирился с падением Греции и почти совершенно забыл ее. Афины исчезли с горизонта Европы. Уже в 1493 году немецкий гуманист в своей хронике ограничился заметкой: «Город Афины был славнейшим в области Аттики. От него остались лишь немногие следы». Мы видели уже, что Шедель на рисунке изобразил Афины немецким городом.

Лаборд собрал разбросанные известия западных писателей о судьбах Афин в XVI веке и показал, как они скудны. Жан де Вега, бывший в 1537 году на Востоке с французским флотом, замечает в своих путевых записках, что в Порто Леоне, гавани афинской, он видел большого каменного льва; в самом городе он не был. У мыса Суниона он слышал от лоцмана, что над колоннами храма здесь было некогда здание, где Аристотель преподавал философию, и что в Афинах тоже есть еще колонны, на которых стоял зал ареопага. Вильгельм Постель, посетивший между 1537 и 1549 годами Грецию, Константинополь и Малую Азию и написавший ученое сочинение об Афинской республике, кажется, не счел нужным видеть Афины. Француз Андре Теве, составитель космографии Востока, говорит, будто в 1550 году был в Афинах, но его рассказ об этом городе ограничивается такими пустяками: в доме одного ренегата ему случилось видеть прекрасную мраморную статую; больше в городе нет ничего интересного. «Есть там, правда, несколько колонн и обелисков, но они понемногу обращаются в развалины; есть следы гимназий, где, по словам жителей, Платон читал лекции. Они имеют форму римского Колизея. Ныне город, некогда столь славный, населен турками, греками и евреями, которые питают мало уважения к таким замечательным древностям» [767] Laborde. I, 38 и сл. Евреев в Афинах Теве присочинил от себя. .

Долгое геройское сопротивление Фамагусты, страшное падение ее и гибель Кипра, затем гигантская победа соединенных флотов Испании, Австрии и Рима под предводительством дон Хуана Австрийского, одержанная 7 октября того же 1571 года при Лепанто, обратили вновь внимание Запада на Элладу. Нить классического образования, созданная Возрождением, вновь протянулась между Афинами и просвещенной Европой. Потребность науки иметь точные сведения о судьбе славного города нашла себе прежде всего выражение в вопросе: вообще существуют ли еще Афины? Этот вопрос поставил один немецкий филэллин Мартин Краус, профессор классической литературы в Тюбингене. Он обессмертил себя этим, подобно тому, как прославил свое имя безвестный римлянин, нашедший группу Лаокоона. Мартин Крузиус тоже вновь открыл Афины.

В 1573 году он обратился с письмом к Феодосию Зигомале, канцлеру патриарха константинопольского, прося сообщить ему, правда ли, что мать всякого знания, как утверждают немецкие историки, не существует, что город Афины исчез с лица земли, а на месте его осталось лишь несколько рыбачьих хижин. Ответ просвещенного византийца вместе с позднейшим письмом акарнанца Симеона Кабасилы, священника в том же патриархате, были первыми точными сведениями, успокоившими немецкого ученого насчет существования города; они бросили также первый слабый свет на состояние его памятников и растительную жизнь его народа [768] Крузиус напечатал эти письма в своей знаменитой Turcograeci. Lib VII, 10, 18. .