Фердинанд Грегоровиус - История города Афин в Средние века

Самому Грегоровиусу «Атенаис», помимо радости от шумного успеха, дала возможность совершить путешествие на Восток, так как византийская императрица оплатила его путевые расходы, как писал он в дружеском письме к Тиле. Итак, весной следующего года маститый шестидесятилетний автор отправился в поездку в Египет, Сирию и Турцию. Этапными вехами этого путешествия стали Каир, Иерусалим и Константинополь. На обратном пути домой Грегоровиус еще раз посетил Афины, а затем вернулся в «дорогой Рим». Благодаря посещению этих крупнейших культурных центров Востока он значительно расширил круг своих культурологических представлений и обрел свежие силы для создания новых произведений. Дело даже не только в том, что в его трех опусах — «Из Каира в Иерусалим», «Поездка к Мертвому морю» и «Сарды» — вновь зазвучала «поэзия скитаний и странствий». Грегоровиус привез на родину немало чисто научных сведений, поскольку его всегда тянуло пройтись по следам величайшего путешественника — римского императора Адриана, которому он посвятил отдельное историческое сочинение. Он полностью переработал старый текст, который был опубликован на Рождество 1883 г. В итоге получилась совершенно новая книга, «картина эллинско-римского мира той эпохи». «Я так долго медлил в одном моменте, в котором для меня был сосредоточен весь век земной. Это казалось мне кругом жизни, который должен вот-вот замкнуться», — писал он Тиле, и далее: «Адриан» стал первой моей научной работой, и полная переработка этого текста… видимо, станет моим последним трудом». После завершения этого труда он признавался: «Итак, я отдал последнюю дань вечному Риму, и это вселяет в меня особый внутренний покой». Это глубочайшее личное переживание вновь подвигло Грегоровиуса предаться творчеству, и именно это внутреннее сострадание к людям придает его писаниям особое очарование и позволяет ему торжествовать над теми, кто способен лишь на поверхностное понимание.

Но только такой труд, который не ведает отдыха, только неутомимое творчество и столь же неутомимые исследования наполняют для него жизнь смыслом. Работая над всеми этими новыми изысканиями, Грегоровиус занимался подготовкой и доработкой 4-го переиздания своей «Истории города Рима». Одновременно с этим он продолжал свои изыскания по средневековой истории Афин, и весной 1886 г. он наконец принял решение начать работу над «Историей города Афин в Средние века». Он, который всегда опасался, что отпущенный ему срок жизни не позволит завершить подобный труд, в свои шестьдесят пять лет ощущал в себе силы для столь масштабного труда. 14 марта Грегоровиус писал знакомым книгопродавцам, что побывал в Неаполе и Палермо, чтобы поработать в тамошних архивах и книгохранилищах. «Не могу отказать себе в удовольствии сообщить вам, что я успешно продвигаюсь по пути сбора дополнительных материалов к истории города Афин в эпоху Средневековья, над которой я работаю вот уже несколько лет. Эти наброски и материалы составят объемистый том и, хотелось бы надеяться, послужат небольшим, но весомым аналогом к «Истории города Рима в Средние века». А 13 мая он писал тому же издательству из Рима: «Я достаточно успешно завершил архивные изыскания в Неаполе и Палермо, но самое главное ожидает меня в Венеции, куда я намерен отправиться осенью. Видно, историю города Афин в текущем году завершить мне не удастся».

В июле, после возвращения в Мюнхен, Грегоровиус писал профессору Рюлю: «Надо признать, что вопреки моему желанию и без моего ведома один из моих знакомых распространил в газетах информацию о том, что я намерен приступить к написанию истории Афин. Между тем я вот уже несколько лет активно работаю над ней, и в общем и целом она уже практически написана. Спустя самое большее два года я надеюсь ее завершить. Этот труд сродни работе над мозаикой, от которой невозможно ожидать значительного и быстро результата. Одни лишь местные жители подбадривают меня, и над этим пустынным сном в летнюю ночь (читай: Афин в Средние века) один лишь Акрополь возносится в своем античном величии. В октябре я намерен на длительное время отправиться работать в государственный архив Венеции и ожидаю немало интересных сообщений от каталонцев из Барселоны.

В конце 1888 г. труд наконец был завершен. В июне 1889 г. он вышел в свет: в итоге получилось два солидных тома. Огромный труд, зиждущийся на твердом фундаменте, получил достойное завершение.

Рядом с внушительным «эпосом» «Истории города Рима в Средние века» новая книга являет собой скорее «Сон в летнюю ночь» франков, каталонцев и итальянцев, оказавшихся на священной земле Афин. Это — не грозные величественные события мирового масштаба, свойственные Риму, а приключения, напоминающие трагикомедию. «Своеобычная сущность Афин и Греции в эпоху Средневековья невольно вывела за рамки поля зрения историка величайшие проблемы человеческого бытия и общемировых отношений». Афины — это уже не крупнейший соперник Рима, игравший по меньшей мере тысячелетие эту завидную роль на берегах Босфора. Здесь нам встречаются куда менее значительные персонажи, но над всеми их поступками и делами сияет Акрополь и светится своей первозданной красотой храм Афины Парфенос. Величественный героический фон заключает деяния заурядных людей в великолепные рамки. И надо всем царит величественная трагика, трагика давно забытых миром древних героев, и само имя Акрополя не раз возвращалось из забвения и вновь становилось известным человечеству. Это придает произведению совсем особую, уникальную тональность, и мы смеем полагать, что лишь Грегоровиусу было по силам справиться со столь сложным материалом, творчески интерпретировать его и вдохнуть в него дыхание жизни.

Ему удалось показать со всей жизненной полнотой таких персонажей, как Михаил Акоминат и Никколо Аччьяйоли, и побродить с Кириаком Анконским по руинам былого великолепия Афин. Мы сопереживаем вместе с ним рискованные приключения компании каталанцев, которые в битве при Кефиссосе уничтожили цвет французского рыцарства. Мы видим при дворе деспотов Миситры весь цвет тогдашней византийско-франкской культуры, о котором и сегодня напоминает померкшее сияние этих средневековых греческих Помпей. Оказавшись на земле классической Греции, мы наблюдаем за борьбой между Византией и странами Запада, — борьбой, кровавый конец которой положили турки. В конце концов, речь идет не только о городе Афины, а обо всей совокупности греческих островов, которые также принимали участие в борьбе вокруг Акрополя. Все это расширяет рамки повествования. Так полагал, к примеру, Карл Круммбахер, основоположник византийской филологии.

«Рассматривая ограниченную узкими рамками историю города Илиссуса, мы изучаем ход развития малоизвестной и весьма недооцениваемой византийской культуры. С вершины Акрополя мы наблюдаем за многовековыми распрями между персами и арабами, славянами и норманнами и, наконец, за упорной борьбой Запада и Востока. Только на подобном величественном фоне можно по достоинству оценить историю Афин в Средние века. Благодаря ей Грегоровиус стал достойным коллегой двум классическим хронистам византийской эпохи — Гиббону и Финлею». Таким образом, «История города Афин в эпоху Средневековья» стала достойным панданом к истории Рима. Она открыла новый мир, бывший практически неизвестным для расхожего школярского сознания, и многогранную, колоритную жизнь. Она, как писал высоко ценивший ее историк литературы Р. М. Майер, стала третьим актом второй части гетевского Фауста, подводящим под него «историческую базу». Германский дух, который стараниями Эрнста Курциуса подарил вновь возникшей из забвения Греции классическую историю ее древности, благодаря трудам Грегоровиуса даровал ей и ее славное Средневековье. При этом филэллины еще мечтали о возрождении великой греческой державы со столицей и центром в Византии. Он мог лишь укрепиться в этой вере, так как в год выхода в свет «Истории города Афин в Средние века» состоялось бракосочетание сестры кайзера Германии Софии и греческого кронпринца Константина, и немецкое влияние в Греции стало еще более ощутимым. Однако история судила иначе. Поистине, это настоящая трагедия немецкого народа, что столь щедрые дары культуры, которые Грегоровиус даровал обоим народам, не получили достойного признания, и заключенная в них созидательная сила осталась невостребованной.