Евгений Мороз - Веселая Эрата. Секс и любовь в мире русского Средневековья

Однако зад фигурировал не только в аграрной магии, но мог использоваться и в магических практиках, целью которых являлось усиление женской сексуальной привлекательности — увеличения грудей. В Белоруссии, помимо уже упомянутого обычая натирать груди шапкой парня, предлагалось также, сажая хлеб в печь, трижды отщипнуть теста с лопаты и при этом « палкнуць » — т.е. звучно пустить газы [315] Володина 2006. С. 61 (Federowski М. Lud bialoruski na Rusi Litewskiej. Krakow, 1897. Т. I. S. 308). . Выпекание хлеба традиционно наделялось сексуальной символикой, — хлеб ассоциировался с фаллосом, проникающим в утробу печки; вкушение каравая во время свадьбы символически связывалось с потерей девичества. [316] Довнар-Запольский М.В. Ритуальное значение каравайного обряда у белорусов // Володина, Федосик 2006. С. 337; Кабакова 2001. С. 163. Последовательность действий во время совершения описанного обряда напоминает содержание русских «заветных» сказок, в которых утверждается связь между сексуальным актом и испусканием газов. Отличие только в том, что в описанной ситуации речь шла не о шутке, но о магии, предполагавшей вполне серьезное восприятие данной идеи.

Вспоминая об уже отмечавшихся ранее характеристиках «мужских» и «женских» частей тела, зад, безусловно, следует отнести к последней категории, поместив в один ряд с ухом и ртом. Формальной логике народной «антропологии» соответствует в данном случае реальность анального секса, о котором упоминается не только в «заветных» сказках, но и в сборниках исповедальных вопросов, свидетельствующих о значительной популярности такой сексуальной практики в жизни средневекового русского общества:

Многие есть, которые со своими женами нелепство сотворяют в задний проход, или обычаем злым или в [под]питии . [317] Из «Вопрошания-исповеданья». По требнику XIV в. библиотека Чудова монастыря // Алмазов 1894. С. 274—277 (= Пушкарева. С. 24).

Несмотря на самое суровое осуждение подобных обычаев, отношение к анальному сексу было в славянском мире снисходительным, что особо заметно при сравнении соответствующих «карательных» норм у славян и в западном законодательстве: «Даже самые жесткие епитимьи, практиковавшиеся у православных славян, выглядят весьма мягко по сравнению с наказаниями, применявшимися в Венеции в эпоху Возрождения. Официальной карой за анальное сношение в браке (именовавшееся “содомия”) там была смерть; однако на деле обычно применялось изгнание из города». [318] Левина Е. Секс и общество в мире православных славян 900—1700 гг. // Пушкарева 1999. С. 459 (примеч. 73).

Говоря об анальном сексе, следует также особо указать на популярность в средневековом русском обществе гомосексуальных связей. Гневные обличения составителей епитимийных вопросов, строжайше осуждавших близость между мужчинами, можно дополнить рассказами иностранцев, которые возмущались шутливо-снисходительным отношением русских людей к подобной практике. По словам Олеария:

...некоторые оскверняются гнусным пороком, именуемым у нас содомиею; при этом употребляют не только pueros muliebria pati assuetor (как говорит Курций), но и мужчин, и лошадей. Это обстоятельство доставляет им потом тему для разговоров на пиршествах. Захваченные в таких преступлениях не наказываются у них серьезно. Подобные гнусные вещи распеваются кабацкими музыкантами на открытых улицах или же показываются молодежи и детям в кукольных театрах за деньги . [319] Олеарий 1906. С. 177.

О распространенности подобных сексуальных пристрастий красноречиво свидетельствует содержание одного из заговоров против импотенции ( нестоихи ):

...Как стоят столбы вереи, ясеневые, так бы стояли у сего раба Божия имя рек семьдесят составов и становая жила, белые муди, румяные и ярые яйца, шли бы всякое в полое место в жену или девку, в парня, в гузно и в пизду, во всякой день и во всякой час ... [320] Заговоры и магические средства (статья и публикация В.Л. Кляуса) // Топорков 1995. С. 346.

О том же говорят и «заветные» пословицы, отличающиеся своей жизнерадостно бойкой интонацией от заговора с его неистовой одержимостью:

В середу — с переду, а в пятницу — в задницу [321] Афанасьев 1998. С. 488. .

Все одно: хотя в гузно, хоть на ево гузном [322] Симони 1899. № 891 (С. 205). .

Учи вѣжеству потирай гузно плешью [323] Там же. № 1174 (С. 212). .

Как свидетельствует содержание берестяной грамоты (№ 330), найденной археологами в Новгороде в слое последней трети XIII столетия, традиция подобных шуток имеет на Руси длительную предысторию. В состоявшейся в 1963 году первой публикации ее текста А.В. Арциховский предпочел воздержаться от какого-либо комментария, ограничившись лишь указанием на то, что «не все слова понятны» [324] Арциховский А.В. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1958—1961 гг. М., 1963. С. 17-19. . Перевод, из которого следовало, что речь идет о непристойной шутке, появился только в 1995 году [325] Orel V., Kulik A. Заметки о берестяных грамотах // Russian Linguistics. 1995. Vol. 19. № 3. P. 386. . После поправок А.А. Зализняка общее содержание грамоты можно передать следующим образом:

Гуска, лежащая с гуской, ебет [ее в] гусно, задрав одежду . [326] Зализняк А.А. Поправки и примечания к чтению ранее опубликованных берестяных грамот // Янин В.Л., Зализняк А.А. Новгородские грамоты из раскопок 1990—1996 гг. Палеография берестяных грамот и их внестратиграфическое датирование. Т. X. М., 2000. С. 99—100.

Гуска выступает здесь и в пассивной, и в активной сексуальной роли. По определению Зализняка, это — « словесная игра, использующая эффект обсценности, умноженный на эффект абсурда». [327] Там же. С. 100.

Однако представление об активной сексуальности зада не ограничивалась в мире русского Средневековья только шутками. В епитимийном сборнике первой половины XIV столетия «Вопрошание-исповеданье» упоминается грех — «подздеть волею блуда для». Чтобы определить общий характер поведения, в рамках которого представлялся возможным подобный поступок, приведу соответствующий раздел епитимийника полностью:

Побздев волею блуда для, или сонн[ом]у такое створиши [или] явив срамной уд стоящий, [или] [с]пьяну с чужими женами — 40 дней поста. [328] Вопрошание-исповеданье. По требнику XIV в. — Алмазов 1894. С. 274—277 (= Пушкарева 1999. С. 23).

Грех не самый страшный, но и не самый ничтожный. В рамках того же сборника более мягко наказывается:

Не пошедшему в церковь ради блуда и пьянства (3 недели);

Руку втыкать или сквозь порты блуд творить блуднице или своей жене, пьяной или сонной, или искусом (3 недели);

Попихнувшему в кал чужую скотину, или человека, или язычника (6 дней);