Роман Храпачевский - Военная держава Чингисхана

Получив звание хана, Чингисхан провел ряд организационных мер по устройству своего улуса. Нельзя сказать, что они чем-то выделялись из общего уровня развития государственных институтов в других монгольских протогосударствах, это видно по тем простейшим, почти домашним должностям, на которые ставил своих людей Чингисхан: «По воцарении Чингис-хана приняли обязанность носить колчан: Оголай-черби, младший брат Боорчу, и братья Чжетай и Дохолху-черби. Онгур же, Сюйкету-черби и Хадаан-Далдурхан были поставлены кравчими-бавурчинами… Дегаю он поручил заведывать овечьим хозяйством… было поручено заведывать кочевыми колясками. Додай-черби получил в свое ведение всех домочадцев и слуг. Мечниками, под командой Хасара, были назначены Хубилай, Чилгутай и Харгай-Тохураун… Бельгутею и Харалдай-Тохурауну было повелено: «Вы меринов принимайте, Актачинами ханскими будьте…» Тайчиудцев Хуту, Моричи и Мулхалху он назначил заведывать табуном. Архай-Хасару, Тахаю, Сукегаю и Чаурхану повелел: «Вы же будьте моими разведчиками… И затем, обратясь ко всем, Чингис-хан продолжал: «Благоволением Неба и Земли, умножающих мою силу, вы отошли он анды Чжамухи, душою стремясь ко мне и вступая в мои дружины. И разве не положено судьбою быть вам старой счастливой дружиной моей? Потому я назначил каждого из вас на свое место!» [16, с 109–111]. Но для собственно монголов, долго пребывавших в разрозненном состоянии, и это был шаг вперед.

Как можно видеть, Чингисханом были выделены три основные группы своих приближенных, которые ведали следующими делами: управлением войсками и дружиной; управлением ставкой-ордой как для ведения дел улуса, так и для обеспечения обслуживания самого хана и его семьи, в том числе их охраны; управлением экономической деятельностью улуса — т. е. забота о главном ее ресурсе в виде скота (в частности — его перекочевках) и пастбищного хозяйства.

Забота о войске и дружине была одной из основ улуса Чингисхана. Собственно, при выборах его ханом об этом, т. е. в первую очередь о деятельности воинов — набегах, войнах и облавной охоте, и уговаривались нойоны со своим кандидатом в ханы. Как пишет Б. Я. Владимирцов: «Монгольской степной аристократии важен и нужен был порядок внутри ее кочевий и очень выгодны наезды и войны с внешними врагами, от которых можно было забрать добычу» [74, с. 85]. Для эффективного ведения такого рода дел и нужен был хан, причем желательно такой, который был бы щедрым при дележе добычи и достаточно авторитетный, чтобы защитить такие свои решения. Как пишет Рашид ад-Дин, на тот момент многие монгольские роды считали, что: «Тэмуджин снимает одетую [на себя] одежду и отдает ее, слезает с лошади, на которой он сидит, и отдает [ее]. Он тот человек, который мог бы заботиться об области, печься о войске и хорошо содержать улус!» [38, с. 90]. Так что, судя по всему, репутация Темучжина к данному моменту вполне удовлетворяла вышеуказанным требованиям.

Объединение сил всех монгольских племен под единым началом не было только личным желанием претендентов на гегемонию — к этому же подталкивало стремление части родовых элит упорядочить хаос межплеменных и межродовых отношений. Самые дальновидные понимали, что объединение сил не только придаст стабильность социальным связям в будущем (например, в правильном наследовании и защите прав находившейся в стадии становления потомственной степной знати), но и в настоящем позволит единому, собравшему все силы племен, улусу обогатиться за счет грабежа соседей. Именно такие настроения, направленные на установление твердых законов и на объединение, отразил Рашид ад-Дин в порицании нравов татар, за которыми также просматривается образ жизни монгольских племен вообще: «Племя [татар] прославилось поножовщиной, которую оно устраивало промеж себя но причине малой сговорчивости и невежеству, бесцеремонно пуская в ход ножи и сабли, подобно курдам, шулам и франкам. В эту эпоху у них [еще] не было законов [ясак], которые существуют в настоящее время среди монголов; в их природе преобладали ненависть, гнев и зависть. Если бы при наличии их многочисленности они имели друг с другом единодушие, а не вражду, то другие народы из китайцев и прочих и вообще ни одна тварь не были бы в состоянии противостоять им» [37, с. 102]. Как увидим позднее, после объединения монгольских племен под властью Чингисхана так и вышло — не оказалось тех, кто «были бы в состоянии противостоять» его «Великому улусу Монголов».

Подобные процессы объединения в монгольской степи конца XII в. шли вокруг нескольких ключевых фигур — Тогорил-хана с его кэрэитами, Чжамухи с частью монгольских родов и наконец самого Чингисхана. До выборов его ханом шансы Чингисхана рассматривались невысоко. Но когда он стал вождем своего улуса, первым из соперников тревогу ощутил Чжамуха — Тогорил-хан реагировал спокойно и даже похвалил монголов, выбравших себе хана: «Зело справедливо, что посадили на ханство сына моего, Темучжина! Как можно монголам быть без хана?» [16, с. 111]. Но Чжамуха повел себя иначе — он видел усиление своего анды еще когда тот только был его младшим партнером и кочевал вместе с его обоком, что в итоге закончилось уводом людей Чжамухи. Теперь Чингисхан признанный хан, за ним организованная сила его улуса, которая растет. Все это толкало Чжамуху на превентивные меры, чтобы Чингисхан не усилился чрезмерно. Уже сама реакция на известие о выборах Темучжина ханом показала, что Чжамуха не в восторге, его речь к главным вдохновителям этих выборов Алтану и Хучару исполнена яда: «Зачем вы, Алтай и Хучар, разлучили нас с андой, вмешиваясь в наши дела, одного в живот бодая, а другого — под ребро. И почему это вы не возводили в ханы моего друга-анду Темучжина в ту пору, когда мы были с ним неразлучны? И с каким умыслом поставили его на ханство теперь? Блюдите ж теперь, Алтай и Хучар, блюдите данное вами слово покрепче!» [там же]. Чжамуха тут намекает на непостоянство Алтана и Хучара, которые некогда были в его обоке, и предостерегает Чингисхана об этом (к слову сказать, его предостережение оказалось верным). Возможно, к решению воевать против Чингисхана его подтолкнули и благоприятные внешние обстоятельства— Тогорил-хан, поддержавший выборы Чингисхана, испытывал трудности в своем обоке, там началась борьба за власть, в которой претендента поддержали найманы Инанч-хана, и Тогорил-хан потерпел сокрушительное поражение [16, с. 135]. Тем самым руки у Чжамухи были развязаны, а тут подоспел и предлог, причем в глазах степного народа весьма веский— кровная месть. Дело в том, что подданный Чингисхана Чжочи-Дармала убил младшего брата Чжамухи Тайчара [16, с. 111] во время попытки последнего угнать табун коней и захватить места для кочевий [56; цз. 1, с. 3–4]. Война теперь стала неизбежной, и ее решило сражение при Далан-Балчжутах. Есть две версии его исхода — поражение Чингисхана по «Сокровенному сказанию» и победа его — по «Юань ши», РД и ШУЦЧЛ. Исследователи склонны принять на веру сообщение СС, как «тайной истории», которая в назидательных целях сообщала невыгодные для Чингисхана вещи и кроме того признается как «правдивый и беспристрастный источник» [117, с. 97]. Есть и еще одно наблюдение в пользу версии СС: против трех туменов Чжамухи Чингисхан смог выставить 13 «куреней» (по СС и РД) или «крыльев» (по ЮШ) своих войск. Такое редкое (в некоторых случаях, как в ЮШ, едва ли далее не единичное) использование названия военного подразделения у Чингисхана — не тысяча и не тумен — видимо, указывает, что это были подразделения, спешно сформированные по родовому принципу [62] Собственно, это подтверждается перечнем их состава у РД, по которому эти 13 куреней были составлены из близких родственников Чингисхана [38, с. 87–88]. , причем разной численности. Скорее всего, они в среднем содержали около тысячи воинов каждое и таким образом по численности уступали войску Чхсамухи. Чжамуха выиграл сражение, но не путем решительной победы: «Сражение произошло при Далан-балчжутах, причем Чжамуха опрокинул и потеснил Чингис-хана, который укрылся в Цзереновом ущелье при Ононе. «Ну, мы крепко заперли его в Ононском Цзерене!» — сказал Чжамуха, и прежде, чем вернуться домой, он приказал сварить в семидесяти котлах княжичей из рода Чонос, а Неудайскому Чахаан-Ува отрубил голову и уволок ее, привязав к конскому хвосту» [16, с. 112]. Разбитый Чингисхан, как видно, сохранил значительную часть своих сил, а Чжамуха не смог окончательно его добить. Стратегически он проиграл, так как не смог добиться главной цели — устранения соперника И более того — его неумеренная жестокость явно повлияла на отпадение от него влиятельных нойонов, так как, несмотря на поражение Чингисхана, через некоторое время они присоединились к нему.