Роман Храпачевский - Военная держава Чингисхана

Оставшийся один на один с найманами Чингисхан не стал рисковать и сам скрытно увел свое войско, тем более что в его тылу восстали разбитые недавно меркиты [38, с. 114]. Как выяснилось дальше, Ван-хан себе на беду послушался Чжамуху — найманы стали преследовать не Чингисхана, а его войска, точнее войско его сына Нилха-Сангуна: «Дело в том, что Коксеу-Сабрах пустился преследовать Ван-хана. Он захватил Сангумову семью вместе с народом и юртом их, а также угнал с собою и добрую половину тех Ван-хановых людей и скота, которые находились в падях Телегету» [16, с. 126]. Тут уже пришлось Ван-хану срочно просить Чингисхана о помощи войском и полководцами. Тот «погодил выражать [свои] прежние обиды и потому отправил к нему Боорчу, Мухали, Борохула и Чилауна, 4 человек, командующих войсками» [56; цз. 1, с. 7]. Сам Ван-хан тоже направил на помощь сыну отряд воинов, которые до прихода четырех Чингисхановых военачальников вступили в бой с найманами, но стали терпеть поражение, от которого их спасли подоспевшие монголы. Они нанесли поражение найманам, отбили и вернули кэрэитам захваченное имущество. Кампания 1199 г. против найманов, по сведениям ЮШ, закончилась поражением еще одного их отряда «на склонах гор Хуланьчжань (скорее всего, это урочище Улаан-хуте [68] См. [16 с 126]. » [56; цз. 1, с. 7].

В благодарность за помощь Ван-хан по всей форме усыновил Чингисхана и провел соответствующий обряд: «Говорил Ван-хан: «Итак, один раз мой утраченный улус спас мне мой анда Есугай-Баатур, а в другой раз погибший улус спас мне сын Темучжин. Эти отец с сыном, собирая мне утраченный улус, для кого же трудились они собирать и отдавать? Ведь я уже стар. Я до того одряхлел, что пора мне восходить на вершины. Когда же я в преклонных летах взойду на горы, на скалы, кто же примет в управление весь мой улус? Младшие братья мои — негодные люди. Сыновей у меня все равно что нет: один-единственный Сангум. Сделать бы мне сына моего Темучжина старшим братом Сангума! Вот тогда бы и стало у меня два сына, и тогда — на покой». После этих речей Ван-хан сошелся с Чингис-ханом в Тульском Темном Бору, и они дали друг другу обеты отцовства и сыновства. Наподобие того, какие слова произносились некогда при обряде братания Ван-хана с отцом Есугай-ханом, так же и теперь обряд усыновления состоял в произнесении таких слов: «На врага ли поспешно ударить — как один, общей силой ударим. Или дикого зверя облавить — как один, общей лавой облавим»» [16, с. 126]. Свои слова клятвы произнес и Чингисхан [16, с. 127]. Такой оборот дела не слишком порадовал настоящего наследника Ван-хана — его единственного сына Нилха-Сангума. С этого момента Нилха-Сангум в источниках предстает последовательным врагом Чингисхана, что по указанным причинам совершенно естественно.

Скорее всего, сам Чингисхан не очень надеялся на наследство «одряхлевшего» Ван-хана, он предпочел воспользоваться моментом тесных отношений с кэрэитами, чтобы получить реальный выигрыш и разгромить давних своих врагов тайчжиутов. Для этого на следующий год, т. е. в 1200 г., он и Ван-хан «устроили совещание [курилтай]» [38, с. 116] и, договорившись о плане действий, напали на них. Ван-хан, после событий прошлогодней войны с найманами и обязанный Чингисхану выручкой от Кокэсэу-Сабраха, видимо, не мог отказаться от участия в этом, хотя объективно ему было выгоднее иметь тайчжиутов как постоянную угрозу амбициям своего «сына» Чингисхана Чжамуха же не был ничем связан и потому вместе с меркитами («Токтай-беки, который был государем меркитов… в это время прислал к тайджиутам своих братьев Кодо[н]а и Орчана, чтобы они были бы [им] помощниками» [38, с. 116]) решил помочь тайчжиутам. Поэтому силы союзников разделились — Ван-хан сдерживал меркитов с Чжамухой, а с тайчжиутами в бой вступил сам Чингисхан. Вот как это описывает СС: «Ван-хан обратился к преследованию Чжамухи вниз по течению Эргуне, а Чингис-хан к Онону, на Аучу-Баатура. Тайчиудцы Аучу-Баатур и Ходун-Орчин, построив на другой стороне Онона своих отборных смельчаков, ждали готовые к бою. Подойдя к ним, Чингис-хан вступил в бой. Сражались с переменным успехом и с наступлением темноты заночевали на месте боя» [16, с. 117]. По сведениям СС, сражение было очень тяжелым, сам Чингисхан получил рану в шею. РД и ЮШ более категоричны — «племена тайджиутов, потерпев поражение, обратились в бегство» [38, с. 116] и «государь… на реке Онон, разбил и прогнал их, казнил и взял рабов несчетно» [56; цз. 1, с. 7]. Скорее всего, более верной в описании деталей является версия СС {12} 12 Правда, по СС это произошло после избрания гур-ханом Чжамухи, но, видимо, это анахронизм, так как по другим источникам, например по «Шэн-у цинь-чжэн лу» [28, с. 160–161], дело было до данного события. — видимо, это было ожесточенное сражение, едва ли не единственное, где Чингисхан лично ходил в бой (см. [117, с. 107]) и где верхушка тайчжиутов понимала, что на кону стоит само их существование — часть нестойких бежала, а остальные сражались насмерть. При этом в описании последствий поражения все источники согласны — Чингисхан жестоко расправился с пойманными нойонами тайчжиутов, а всех людей этого обока раскассировал по своему улусу. Кстати, среди них был Чжиргоадай, будущий знаменитый полководец Чингисхана, известный как Чжэбэ, который собственно и попал стрелой в Чингисхана, в чем тому и признался. Чингисхан, верный своему принципу приближать способных людей в расчете на свое умение разбираться в них, приблизил и обласкал Чжиргоадая и назвал его Чжэбэ, т. е. «пика» [69] Другой вариант перевода — « стрела ». [16, с. 120].

После уничтожения обока тайчжиутов в монгольской степи явно вырисовались следующие группировки: кэрэиты Ван-хана; монголы Чингисхана; Чжамуха как глава множества малочисленных обоков, видевших в нем свою защиту от поглощения крупными объединениями; объединение татар и найманы Таян-хана Отношения между ними были неустойчивыми, существовавшие на этот момент союзы между разными группировками были хрупкими и уже испытывали сильные тенденции к распаду. Каждая группировка внимательно следила за действиями других, зрела череда заговоров против союзников и, наоборот, готовились составиться ранее невозможные альянсы. Такова была ситуация к концу года Обезьяны, т. е. на переломе 1200 и 1201 годов нашего летоисчисления.

Начало окончательной фазы борьбы за гегемонию в монгольской степи надо отнести к 1201 г. [1 б, с 116], когда в урочище Алхуй-булах несколько обоков провозгласили гур-ханом Чжамуху. Как сообщает «Сокровенное сказание»: «В год Курицы (1201), в урочище Алхуй-булах, собрались (на Сейм) следующие племена: Хадагинцы и Сальчжиуты совместно; Баху-Чороги Хадагинский со своими; Хадагин-Сальчжиутский Чиргидай-Баатур со своими; договорившись с Дорбен-Татарами, Дорбенский Хачжиул-беки со своими; татарин Алчи и татарин Чжалик-Буха со своими; Икиресский Tyre-Маха со своими; Унгиратский Дергек-Эмель-Алхуй со своими; Горлосский Чоёх-Чахаан со своими; из Наймана-Гучуут: Найманский Буирух-хан; Хуту, сын Меркитского Тохтоа-беки; Худуха-беки Ойратский; Таргутай-Кирилтух Тайчиудский, Ходун-Орчан, Аучу-Баатур и прочие Тайчиудцы. Уговорившись возвести Чжачжирадайского Чжамуху в ханы, они приняли присягу, рассекая при этом с разбега жеребца и кобылу. Оттуда все они покочевали вниз по течению реки Эргуне и совершили обряд возведения Чжамухи в Гур-ханы на вершине поросшей лесом горы при впадении в Эргуне реки Канмурен. По окончании обряда возведения в Гур-ханы они уговорились выступить в поход против Чингис-хана и Ван-хана» [16, с. 120]. К этому времени у Чингисхана уже имелись доброхоты во многих обоках, и потому он сразу был извещен о случившемся: «Чингис-хан находился в Гурельгу в то время, когда прибыл Горлосский Хоридай и сообщил ему об их уговоре воевать. Получив это известие, Чингис-хан передал его Ван-хану, а тот немедля поднял войско и прибыл к Чингис-хану» [там же]. Значение этого события было сразу оценено претендентами на власть в степи — и Ван-ханом, и Чингисханом. Косвенно на значимость события указывает полная синхронность в датировке этого события во всех основных источниках — в СС, РД и ЮШ, в которых до этого события наблюдался значительный разнобой в хронологии и анахронизмы.