Юлиан Кулаковский - Прошлое Тавриды

Непосредственное соседство с Татарами имело своим последствием объединение с ними местного христианского населения в языке. Языком религии церкви и письменности оставался греческий, но языком общежития стал татарский и христиане Тавриды независимо от своего кровного происхождения: Греки, Готы, Аланы (Ясы), объединились в однородную массу. Этот факт тем более заслуживает внимания, что о существовании готского языка, как живого народного языка таврических Готов, имеется целый ряд свидетельств от XIII и до XVI века. Так, Рубруквис, посетивший Крым в 1253 году, поминает о Готах с замечанием, что их язык – германский (ydima teutonicum) . Рыцарь Шильтберг, попавший в плен к Туркам в 1395 году и только в 1427 воротившийся на родину, в описании своих приключений за время плена поминает о Готах в Крыму (Kuti), которые исповедуют христианскую веру и говорят на своем языке, который он называет Kuthi a sprauch. Точно также венецианец Иосиф Барбаро, пробывший 16 лет в Тане (1436-52 г.) сообщает о существовании Готов в Крыму и замечает, что его слуга-немец мог объясниться с Готом, как, напр., Флорентинец может понять жителя Фриуля. Последнее и наиболее полное известие относится як половине XVI века. Бузбек, посол императора Фердинанда при турецком султане, встретил в Константинополе Готов из Крыма. Он заинтересовался их языком и записал немало слов, а также начало песни. Последняя попала по недоразумению, так как ориенталисты признали в ней турецкие слова; но отдельные слова, записанные Бузбеком, все германские. Правда, отношение этих остатков готского языка к языку Ульфилы довольно трудно поддается выяснению, но самый факт, что Готы в Крыму в XVI веке не потеряли своего языка, стоит вне всякого сомнения. В последующие затем времена Готы усвоили для общежития татарский язык, как и другие христиане, жившие с ними в общении.

Столица Готов Дорос или Феодоро носила теперь имя Мангуп-кале. Сто лет спустя после гибели князя Исайки живы были воспоминания об этом событии, и их занес в свою ученую книгу Мартин Броневский, посетивший Крым в 1578 году. По его словам, 18 лет спустя после взятия города Турками, он пострадал от страшного пожара, от которого уцелело лишь немногое. Ворота верхнего замка испещрены были греческими надписями, и там стоял высокий каменный дом. Этим домом крымские ханы пользовались часто. Как местом заключения московских послов, когда гневались на них. Город почти безлюден. В нем уцелели две церкви, одна св. Константина, другая св. Георгия, «совершенно ничтожная», как прибавляет Броневский. [5]Во время д’Асколи Мангуп оставался резиденцией кади, назначаемого из Константинополя, имел очень скудное население из Греков, Турок и Евреев; эти последние преобладали и занимались преимущественно выделкой кожи. [6]. Одна недавно найденная (19001 г.) надпись называет нам имя турецкого наместника, сидевшего в Мангупе в 1503 году: (ðððððððð) вероятно, Челоби, при котором было возведено какое-то укрепление или произведена починка стен города. [7]

Город Херсон, оскудевший еще в прежнее время, окончательно пал под турецким господством. Мартин Броневский видел в Херсоне одни лишь «достойные удивления развалины». Со стороны моря высилась еще высокая стена с большими башнями из тесаных огромных камней. У самых стен города видны были водопроводы и высеченные в камне трубы, по которым шла в город вода за четыре мили от него. Недалеко от моря, на каменной горе, стоял монастырь св. Георгия, и окрестные христиане стекались сюда править годовой праздник. Дома в пределах города лежали в развалинах. Большой храм стоял без крыши. Развалины представляли из себя большое здание, конторе Броневский называет царским дворцом. В городе оставался греческий монастырь. [8]Таков был цветущий и славный некогда город, который Турки называли Сару-кермен, т.е. желтая крепость. Если здесь и оставалось еще христианское население, то митрополия прекратила свое существование еще к концу XIV века.

Неподалеку от Херсона высилась в пору Броневского в долине нынешней Черной речки крепость на скале, получившая от Татар имя Инкерман, т.е. пещерная крепость. Весь склон скалы к долине был покрыт пещерами тогда уже заброшенного и необитаемого монастыря. Крепость была тогда в запустении, и Броневский догадывался, что она была построена греческими государями, так как на воротах и на некоторых зданиях были греческие надписи и гербы. Он видел остатки великолепных строений и множество колодцев, из которых лишь немногие еще действовали в ту пору. Броневский прав в своих догадках, так как по всему вероятию здесь имел свой выход к морю князь Феодоро Алексей и отсюда грузил суда, на что жаловались в свое время Генуэзцы. 60 лет поле Броневского Инкерман посетил русский священник Иаков бывший в Крыму с посланником Борисом Дворениновым (1634-35 г.). По его свидетельству, в Инкермане жили Татары, Греки и Армяне. На полугоре он видел древнюю вырубленную в скале церковь с росписью на стенах. Алтарь был разрушен, а за левым клиросом находилась каменная гробница. Над нею был изображен Бог Саваоф с пророками по сторонам, а пониже два святые, один мечом, другой с крестом. В гробнице находились обнаженные нетленные мощи. Тайком от Татар о. Яков вошел ночью в храм и с помощью русского пленника Максима Новосильцева омыл мощи теплой водой и облек их в одежду. Чьи это были мощи, Якову не удалось узнать: но от другого ленника, Василия Хромого, он узнал. Что обнажили эти мощи Татары и несколько раз выбрасывали их, но мощи чудесно появлялись опять на месте. По пятницам и воскресеньям Греки и Армяне приходили на поклонение мощам, возжигали свечи и воскуряли фимиама. Яков хотел взять эти мощи в Россию, но святой явился ему ночью и, открывшись, что память его бывает в Симонов день, выразил желание остаться в родном месте. [9]

Специальное обследование Инкермана, сделанное А. Л. Бертье Делагардом, установило тот факт, что первоначальное укрепление было возведено в XV веке, а позднее, в конце XVI или начале XVII века, крепость была перестроена Турками. [10]

Такое же оскудение постигло и область Сугдеи. В пору посещения Крыма Броневским была еще жива память о том, как погибло здесь генуэзское господство после отчаянного сопротивления, оказанного Туркам местным гарнизоном. Стояли еще стены, делившие склоны гор на три замка: верхний, средний и нижний. Множество церквей города было в развалинах. В нижнем замке видны были три больших католических храма, дома , стены, ворота и красивые башни, украшенные генуэзскими гербами. В городе было в пору Броневского незначительное христианское население [11]. Сугдофулльская митрополия давно уже прекратила свое существование, еще в конце XIV века. В 1567 году лежавшие в ее пределах десять христианских селений были переданы в управление экзарху Иоанну, сакелларию Кафы. Документ, сохранивший сведение об этом сообщает, что раньше того их захватывали сначала готский митрополит, а потом кафский, владевший ими два года. [12]Броневский в 1578 году встретил, по-видимому, в Сугдее или Кафе, греческого митрополита, прибывшего с островов «для осмотра церквей». Очевидно, Константинопольская патриархия имела здесь свои владения или вступила в наследие упраздненной митрополии.