Денис Хрусталёв - Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 2

В ходе шурфовок в 1996 г. у стен капеллы была получена информация о фундаментах памятника [1123](см. рис. 6).

Они имеют глубину около 1 м и сложены из валунов и колотых известняковых плит насухо. Фундаменты шире стен и образуют обрез равный 30 см. Стены сложены из плит (средние размеры 10×20×40 см) на известняковом растворе без заметных примесей.

Архитектура капеллы является уникальной для Прибалтики. Прямых аналогий такому сооружению в регионе нет. В то же время крестообразный план позволяет видеть в этой постройке черты восточно-христианской архитектуры, на что неоднократно указывали прибалтийские историки. Специальную работу капелле св. Марии посвятил выдающийся знаток готической архитектуры Виллем Раам, на работах которого основывались и позднейшие исследователи [1124]. В своей неопубликованной статье Раам писал: «Можно вполне обоснованно утверждать, что это один из самых древних и своеобразных примеров распространения древнерусской архитектуры в Прибалтике» [1125]. Ученый указывал и на ближайшие аналогии для пространственной композиции капеллы св. Марии — «верхнее течение Оки», прежде всего церковь Нового Ольгова городка [1126].

Действительно, схожесть планировки памятников бросается в глаза (см. рис. 6–7).

Новый Ольгов городок (ныне — деревня Никитино) располагался на мысу в устье Прони (в 6 км от Старой Рязани вниз по течению Оки) и представлял собой небольшое треугольное в плане городище с мощными валами. С востока валы имеют разрыв. Здесь, вероятно, были въездные ворота, за которыми на расстоянии примерно 20 м и находился каменный храм (см. рис. 8) [1127]. Иногда исследователи называют Ольгов городок «княжеской резиденцией» [1128], но бедность археологических находок в нем не позволяет признать эту версию убедительной [1129].

Церковь Ольгова городка была вскрыта раскопками А. В. Селиванова в 1889 г., а потом обстоятельно изучена П. А. Раппопортом и М. Б. Чернышевым в 1970 г. К этому времени от храма сохранились только фундаментные рвы, и все выводы исследователей относительно объемной и пространственной композиции храма строятся преимущественно на их характеристиках (см. рис. 9).

Некоторую информацию о данной постройке могут дать также остатки строительных материалов и скудные известия о раскопках конца XIX в. Храм представлял собой бесстолпную постройку с квадратным (7,85×7,87 м) центральным помещением и тремя притворами, полностью открытыми внутрь храма. Стены были сложены из кирпича (плинфы) на известковом растворе с цемянкой. В развалах найдены лекальные кирпичи с полукруглым торцом, которые предположительно использовались для кладки пучковых пилястр. Фундамент имеет глубину несколько более 1 м и состоит из сложенных насухо камней, пролитых сверху раствором [1130], то есть по своим техническим характеристикам он близок фундаменту капеллы св. Марии.

Церковь Ольгова городка всеми современными исследователями реконструируется как храм со ступенчатой системой сводов, создающей динамичное завершение (см. рис. 10).

Она является бесстолпным вариантом храма с динамичной композицией масс, со второй половины XII в. получившим распространение практически во всех строительных школах Древней Руси. Исследователи по-разному интерпретировали архитектурные особенности церкви Ольгова городка. Ее сравнивали с Георгиевским собором в Юрьеве-Польском [1131], с храмами Кавказа [1132]и Балкан [1133]. В последнее время общепризнанной является точка зрения Н. Н. Воронина и П. А. Раппопорта, согласно которой церковь Ольгова городка принадлежит к смоленской архитектурной традиции [1134].

Рязанскую церковь датировали началом XIII в., но эта датировка всегда считалась условной [1135]. Она основана на общих представлениях о развитии типа храма с динамичным построением масс в древнерусской архитектуре и на общепризнанной точке зрения об отсутствии монументального строительства на Руси после монгольского нашествия (1237 г.) и до конца XIII в. Оба этих тезиса могут быть оспорены.

Прежде всего, можно задаться вопросом о названии «Ольгов городок»: кем из князей он был создан? Летописи в XII–XIII вв. знают только двух рязанских князей с именем Олег. Первый, Олег Владимирович, является персонажем мало известным, незначительным и лишь однажды упоминается в летописи под 1207 г. в качестве одного из пронских князей [1136]. Другой, Олег Ингваревич (летописное прозвище — Красный), сын великого князя Рязанского Ингваря Игоревича, плененный Батыем в 1237 г. во время разорения Рязани и вернувшийся из плена лишь через 14 лет (в 1252 г.). После возвращения из плена Олег Ингваревич стал великим князем Рязанским и умер таковым в 1258 г. [1137]Логично предположить, что строительство Ольгова городка и церкви в нем наиболее вероятно связать именно с этим князем. А в таком случае церковь Ольгова городка относится уже к середине XIII в. (вероятно, к периоду между 1252 и 1258 гг.), то есть времени после монгольского нашествия, когда, судя по общепринятому мнению, никакого строительства на Руси не велось.

Здесь мы подходим к очень сложному и малоизученному вопросу о судьбах монументального зодчества на Руси после походов Батыя. Принято считать, что после монгольского нашествия монументально строительство в Русских землях прерывается на 40 лет (за исключением юго-западных территорий), причем строительная активность в конце XIII — начале XIV в. оказывается значительно ниже, чем в начале XIII в. Относительно этого общепринятого постулата необходимо сделать ряд замечаний.