Готхард Хейнрици - Заметки о войне на уничтожение [Восточный фронт 1941–1942 гг. в записях генерала Хейнрици]

BArch. N 265/155. BL. 13f. Ms.

Скоро 14 дней как мы здесь, в новой местности, и я всё время повторяю одно и то же: что за дрянная страна! 14 дней льет не переставая, а если дождь прерывается на короткое время, то на земле лежит туман и влага стекает повсюду мелкими каплями. Зелени почти не видно. Деревья стоят еще совсем голые, луга лишь начинают обретать цвет, сегодня я видел первые ветреницы. При полном отсутствии солнца земля не может проснуться и весна не может начаться. Местные пейзане не без основания всё еще бегают в овечьих шубейках, бабы их с голыми ногами — без обуви и чулок, а мужики — в сапогах.

Невозможно описать местную грязищу: без высоких сапог за дверь не выйдешь. На так называемых шоссе лежит слой глины, скользкий как мыло, по которому туда и обратно скользят машины. Обогнать другой автомобиль — мероприятие, опасное для жизни. Если бы у нас не было столько дел, то погода и обстановка навевали бы абсолютную меланхолию. Разрушенные и невосстановленные города, наполовину сожженные и битком набитые людьми, живущими гораздо более стесненно, чем в мирные времена: говорят, в одной комнате теснится минимум 8, а зачастую и до 18 человек. Это генерал–губернаторство — действительно мусорная свалка Европы. А как выглядят эти дома! Полуразваленные, рассыпающиеся, грязные. На окнах — засохшие от грязи обрывки занавесок, заглянешь в такую лачугу — увидишь мебельную рухлядь, стоящую в диком беспорядке. Если просто пройтись по улице, то уже кажется, что набрался вшей и блох. На еврейских улочках так воняет, что, пройдя их, приходится сплевывать и сморкаться, чтобы избавиться от грязи, которой надышался.

Сами мы уже шесть дней живем в так называемом немецком клубе. Это своего рода гостиница, которую местный окружной начальник построил для находящихся здесь немцев. Он взял два еврейских дома, которые были еще не достроены, даже не оштукатурены снаружи, и перестроил их с помощью одного архитектора–эсэсовца, внутри расставил самостоятельно спроектированную мебель, которую неплохо изготовили в Варшаве. Гостевые комнаты представляют собой этакую смесь из крестьянской избы и ординарной гостиницы, спальни тоже, но всё совершенно новое и поэтому чистое. Для меня архитектор оборудовал даже небольшую квартирку: с гостиной, обитой светлой сосной, спальней, ванной и комнатой для денщика. Не слишком большая, но уютная, такая милая лейтенантская квартирка, в которой я хорошо себя чувствую. […]

Отчет семье, [Томашув] 9 мая 1941 г.

BArch. N 265/155. BL. 15f. Ms.

[…] Вчера вечером я был в гостях у генерала фон Гинанта [89] Курт Людвиг фон Гинант (1876–1961) — генерал кавалерии, с июля 1940 г. по сентябрь 1942 г. командующий войсками генерал–губернаторства. в Спале — охотничьем замке русских царей. То, что я там услышал об обстановке в Польше, звучало не слишком–то радостно. Но завтра сюда приедет генерал–губернатор [90] Ганс Франк (1900–1946, казнен) — с октября 1939 г. по январь 1945 г. генерал–губернатор Польши. , евреи повсюду должны сооружать флагштоки для приветствия, а совсем неприглядные углы скрывают зелеными сосновыми стенками. Полякам в неделю полагается 100 граммов мяса, евреям — 0 граммов. За счет чего люди вообще выживают, никто толком сказать не может. Также неясно, во что в будущем должна превратиться эта местность. […]

Письмо генералу фон Зелле, [Томашув] 5 мая 1941 г.

BArch. N 265/35. BL 24–26

26 лет спустя я сегодня снова побывал в Раве [91] 95–й (6-й тюрингский) пехотный полк, в котором Хейнрици служил в 1914–1915 гг. в должности сначала батальонного, а затем полкового адъютанта зимой 1914/15 гг. размещался в польском городе Рава–Мазовецкая. Командиром полка был получатель письма, подполковник Фриц Карл фон Зелле (1868–1947). . Я приехал из Томашува, то есть с юга […] И в городе за эти годы кое–что изменилось. Так, к примеру, поляки ликвидировали все православные церкви, чтобы выкорчевать с корнем все воспоминания о России. Вместо этого открыли в Раве католическую. В целом же жидовское гнездышко выглядит всё так же. Разве что жиды, с которыми наш комендант города майор Якоби имел столько хлопот, больше не могут свободно разгуливать по улицам, а заперты в гетто. […]

Отчет семье, [Седльце] 17 мая 1941 г.

BArch. N 265/155. BL 27–50f. Ms.

[…] Неописуемая нужда царит в этой стране. Наиболее жутко она проявляется в городах. Наполовину они разрушены в 1939 г. войной, в другой половине живет оставшееся гражданское население, плюс еще на 50–60% больше людей, которые как евреи или нежелательные элементы выселены из провинций Позен, Вартегау или еще откуда–нибудь. Говорят, в одной комнатке ютится 8–20 человек. Как она тогда выглядит, можно представить. Дома и квартиры остаются в том же виде, в который их привела война. Окна часто заклеены бумагой или забиты досками; там, где остались стекла, их прикрывают грязные обрывки занавесок. Повсюду на стенах выбоины от снарядов и осколков бомб. В обломках на развалинах по сей день копаются евреи и оборванные дети, надеясь что–то найти. Если начинается дождь, улицы в мгновение ока превращаются в грязную жижу. Если сухо, повсюду летают клубы пыли. Тут натурально чувствуешь грязь, которую вынужден вдыхать. Если пройтись по узким улочкам, тебя преследует запах бедности и упадка.

Население выглядит так же как улицы, бедное и опустившееся. Лишь немногие, вероятно, могут обновить свой гардероб. Встречаешь фигуры, замотанные буквально в тряпки, их пиджаки и брюки состоят из лохмотьев. Между ними на углах и у входа в церковь толкутся по- прошайки–калеки, которые выглядят большей частью отталкивающе.

Евреи у нас собраны в гетто [92] В Седльце жило около 15 000 евреев, то есть более трети населения (на 1939 г. все население составляло 41000). Немецкие оккупанты построили несколько рабочих лагерей и гетто, которое было закрыто в августе 1942 г. Большая часть еврейского населения была отправлена в лежащий поблизости лагерь уничтожения Треблинка и там убита. См.: Enzyklopädie des Holocaust: Die Verfolgung und Ermordung der europäischen Juden: 4 Bde. / hrsg. von I. Gutmann, E. Jäckel, P. Longerich, J. H. Schoeps. München; Zürich: Piper, 1998. Bd. 3. S. 1312. . Они носят желтые нарукавные повязки с голубой звездой. В маленьких городах гетто не закрыто для населения. Герметически закрыто оно только в Варшаве, где его отделяет трехметровая стена с колючей проволокой и битым стеклом. В маленьких городах они свободно ходят по городу, привлекаются к работам, часто незаменимы как ремесленники. Для этой страны типично, что, если нужно нечто, чего нельзя купить, можно получить это лишь с помощью жида. Он немедленно готов тебе всё достать. На физических работах, кстати, он не слишком убивается. Праздников для них нет. Он машет лопатой и в субботу и в воскресенье, но на дорожных или строительных работах от него есть прок, лишь если за ним присматривают. Иначе, как я могу наблюдать из собственного окна, он немедленно предается отдыху.