Александр Шубин - Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года

По мнению А. Рабиновича, «восстание в том виде, в котором его представлял себе Ленин, стало возможным только после того, как правительство предприняло прямое наступление на левые силы... Массы в Петрограде, которые в той или иной степени поддерживали большевиков, выступавших за свержение Временного правительства, делали это не потому, что как-то симпатизировали идее прихода к власти одних большевиков, а потому, что верили: над революцией и съездом нависла угроза» 1246 . Почему Керенский допустил столь сейчас очевидную ошибку, атаковав большевиков как раз в тот момент, когда это больше всего соответствовало их планам и когда у Временного правительства фактически не было реальных сил? Александр Федорович объяснял это тем, что он был дезинформирован офицерами штаба Петроградского округа, добивавшимися таким образом падения правительства с тем, чтобы потом разгромить большевиков и установить авторитарный режим. «Стратегический план предусматривал невмешательство при успешном большевистском вооруженном восстании... Их обуяла безрассудная мысль, что без Керенского будет гораздо легче одолеть большевиков и сформировать наконец «сильное правительство»... Собравшаяся в штабе толпа офицеров весьма презрительно и высокомерно относилась к правительству, особенно лично ко мне» 1247 . А за что им было любить или уважать Керенского? Саботаж его указаний был вполне объясним и безо всякого заговора со стороны офицеров.

Версия нового правого заговора вызывала у современников иронию. Например, Дан так ее комментировал: «Мне со стороны «правых» о таких планах слышать не приходилось. А слышал я другое. Когда в кулуарах Предпарламента велись разговоры о грозящем восстании большевиков... правые (торгово-промышленники, кадеты и, особенно, казаки), совершенно не стесняясь, признавались, что желают, чтобы большевики выступили как можно скорее. Но мотивировали они это свое желание не расчетами на свержение Временного правительства, ...а как раз наоборот, своею уверенностью, что в открытом бою большевики немедленно же будут наголову разбиты «верными долгу частями гарнизона». Правые, несомненно, мечтали (и не скрывали этого) о «сильной власти» в корниловском духе, но добиться этой власти они думали не тем, что свергнут Временное правительство руками большевиков, а тем, что спасут его силами военщины и уже затем, как победители мятежа, продиктуют ему свою волю и преобразуют в своем духе» 1248 .

Большевистский переворот протекал в условиях относительного равнодушия тех сил, которые спустя год будут вести с большевиками войну не на жизнь, а на смерть. Но осенью 1917 г. «расчетливые» политики были уверены, что большевистская авантюра не может продлиться долго. Правительство Ленина или падет под ударами контрреволюционеров, или уступит власть Учредительному собранию.

Таким образом, заблуждение Керенского о соотношении сил в Петрограде не было плодом его личной глупости, оно отражало широко распространенные представления «партии порядка». Они верили в силу приказа, в начальственную мудрость и совсем потеряли связь с реальностью, где солдатские и рабочие массы жаждали мира и приходили в отчаяние от падения уровня жизни. В результате, как верно, но уже задним числом признавал Дан, «любая вызванная «часть» легко могла стать лишним орудием большевистского восстания» 1249 .

•kirk

24 октября Керенский, «бледный, возбужденный, с воспаленными от бессонницы глазами» 1250 , выступил в Совете республики. Ведь эта структура создавалась как барометр общественных настроений, и чтобы нанести удар по большевикам, следовало заручиться поддержкой всей остальной общественности именно здесь. В качестве доказательства того, что большевики начали враждебные действия, Керенский предъявил перехваченную записку о приведении в боевую готовность одного из большевистских полков (а это было сделано ВРК в ответ на разгром газет). На этом основании он заявил о том, что у него есть точные сведения о подготовке восстания большевиками 1251 (значит, он еще не считал, что восстание началось, и планировал превентивный удар). Керенский потребовал себе полной поддержки для разгрома большевизма и, выслушав овации, покинул Предпарламент в полной уверенности, что этот орган «организованной демократии» его полностью поддерживает 1252 . Он совершенно не видел, что происходит вокруг него.

После ухода премьера на него обрушились предпарламентские ораторы - левый эсер Камков и меньшевик-интернационалист Мартов, который «в отсутствие уехавших в отпуск на Кавказ И. Г. Церетели и Н. С. Чхеидзе, становится и лидером партии, оттесняя на второй план Ф. И. Дана» 1253 . Впрочем, и Дан сдвинулся влево и предложил принять резолюции о земле, мире и демократизации армии, которые перехватили бы лозунги большевиков.

После длительной дискуссии 1254 Совет республики принял резолюцию, которая требовала перехватить большевистские лозунги: 1) обратиться к союзным державам с требованием немедленно приостановить военные действия и начать переговоры о всеобщем мире; 2) передать помещичью землю в ведение земельных комитетов; 3) создать Комитет общественного спасения «из представителей городского самоуправления и органов революционной демократии, действующего в контакте с Временным правительством» 1255 . Правда, распространить эту резолюцию до открытия II съезда Предпарламент уже не мог, но задуманный им орган был создан под названием Комитета спасения Родины и Революции (КСРР). Авторы резолюции надеялись, что ее может взять на вооружение Временное правительство, и тогда новая программа правительства могла приобрести дополнительный резонанс и, возможно, более широкое распространение. Ее надеялись распечатать в виде афиш и расклеить по городу.

Но Керенский счел эту резолюцию совершенно неприемлемой 1256 . На встрече с премьером представители Предпарламента меньшевик Дан и эсер Гоц потребовали от Керенского принять требования резолюции (в беседе участвовал также председатель Предпарламента Авксентьев, но он по взглядам был ближе к Керенскому и вел себя пассивно, к тому же Керенский припугнул его, что подаст сейчас в отставку и Авксентьеву придется формировать новое правительство). По воспоминаниям Дана, «Керенский, производивший впечатление человека, до последней степени измотанного и измученного, относился к нашим аргументам с крайним раздражением и высокомерно заявил под конец, что правительство в наставлениях и указаниях не нуждается, что теперь - время не разговаривать, а действовать» 1257 . Меньшевистский историк Л. Ланде комментировал: «К несчастью для февральского этапа революции, Керенский, видимо, не понял, что бьет его 12-й час... Отвернувшись от непрошенных «наставлений и указаний» социалистических фракций Предпарламента, Керенский лишил свое правительство единственно возможной общественной опоры» 1258 . «Общественная опора», хотя и таявшая, продолжала вяло заступаться за Временное правительство. Отвергнув предложение большинства Предпарламента, Керенский лишил себя последнего шанса достучаться до возбужденных масс, действующих против него.