Юрий Салин - История экономики Дальнего Востока

А насколько целебны наши травы, наши грязи! Как можно сравнивать грязи Мертвого моря с сапропелями озера Чукчагир? - поражается целитель А.К. Пехтерев, излечивающий своими настоями и отварами любые болезни и имеющий большой процент исцеления раковых больных. Побывал я с мальчишками на этом сказочном озере. Замкнутая котловина, оберегаемая горами со всех сторон от ветров, несущих ядовитые испарения. Ни единого поселка в бассейнах всех рек и ручьев, впадающих в это самое большое озеро Хабаровского края, очень богатого на озера. Никакого производства в ближайших сотнях километров. Кругом - необозримый зеленый рай. Лоси пасутся прямо у тебя на глазах, лебеди не торопясь отплывают чуть подальше от твоей лодки. И грязи, грязи, грязи! Только ступи в воду на обманчивое черное дно - сразу проваливаешься в мягкий ил где по колено, где по грудь, а где и с руками уйдешь в нежную ласкающую тину.

Почему мы в отличие от нынешней молодежи выросли здоровыми? - ставит риторический вопрос доктор медицинских наук В.Н. Завгорудько, уроженец таежного поселка Литовко. Потому что возились по уши в грязи, и она от нас комьями так и отлетала. Вот и кожных болезней у нас отродясь не бывало. У какого животного самая здоровая кожа? У поросенка. Почему? Потому что его как магнитом к грязи тянет. Природа не дура, вредными инстинктами она никого не наделит.

Одно только Чукчагирское месторождение целебных грязей - целое состояние. И оно было нашим общим, народным достоянием, а кому оно достанется сейчас?

Животный мир. Богатство первичной биомассы позволяет прокормиться на наших просторах и большому количеству самых разнообразных животных.

В советские времена у нас было сосредоточено полтора миллиона домашних оленей - почти две трети всего поголовья СССР и немногим меньше половины мирового поголовья [12].

Диких оленей на Дальнем Востоке насчитывается 260 тысяч особей, более половины всей численности, имеющейся в стране. Лосей учтено около 150 тысяч. Этих гигантов в тайге раньше было столько, что в одном только районе озера Эворон в 1910 году их добыли 2500 штук. Чрезмерный промысел в начале века привел к снижению численности, но в годы Советской власти, благодаря принятым охранным мерам численность лосей была восстановлена. Еще более безжалостно преследовался изюбрь, в основном ради пантов, но к 50-60 годам и его численность была почти восстановлена, нынче изюбрей на Дальнем Востоке около 35 тысяч особей. Кабана насчитывается 20-25 тысяч голов [13].

Самый многочисленный вид копытных на Дальнем Востоке - косуля. В 1883 году только в Амурской области было добыто 150 тысяч косуль. Нынче ее учтено по Дальнему Востоку всего около 110 тысяч голов. Поголовье кабарги примерно такое же. Численность уток, гусей, рябчиков и других промысловых птиц все еще очень высока.

В доперестроечные времена регион давал стране 38% его охотничьей пушнины [14]. Главным объектом охоты, за которым, собственно, и шли "встречь солнца" русские первопроходцы, был соболь. Уже к середине XVII века из Якутска в Москву доставлялось свыше 100 тысяч драгоценных шкурок. Чрезмерный промысел привел почти к полному исчезновению этого зверька, и к началу XX века заготовки сократились до 3-4 тысяч штук. В 1935 году был объявлен пятилетний запрет на его промысел, и численность соболя, ареал его обитания постепенно восстановились. В начале 80-х годов объем добычи возрос до 78,5 тысяч шкурок.

В 20-30 годы были акклиматизированы на Дальнем Востоке ондатра, норка, они хорошо прижились, их численность достигла 2 миллионов особей для ондатры и 50-60 тысяч для норки, добыча составила соответственно 550 и 20 тысяч шкурок в год. Очень много у нас белки (добыча от полумиллиона до двух миллионов шкурок в год), горностая, колонка, песца (добыча 20-30 тысяч в год), лисицы, зайца, выдры, енотовидной собаки и других пушных зверей [15].

Численность бурого медведя составляла в середине 80-х годов 30-35 тысяч голов, сколько осталось сейчас, неизвестно. Тигров в 1996-м году осталось на российской территории Дальнего Востока 250, леопардов 25-30 особей.

На Дальнем Востоке, с его обилием больших и малых рек и с огромными площадями богатых первичной органикой морей, сосредоточено запасов рыбы и морепродуктов общей массой 26 млн тонн, возможна добыча до 5 млн тонн продукции [16]. Здесь добывается свыше 60% рыбы и морепродуктов России - около 4 миллионов тонн, это больше, чем добывает вся рыбная промышленность США. При этом наиболее ценные продукты моря - лососевые, осетровые рыбы, кальмары, крабы, морская капуста - практически нигде в стране, кроме Дальнего Востока, не добываются.

За послевоенные пятилетки, по мере возрастания объемов вылова, уменьшалась доля ценных пищевых видов рыбы: если в начале 60-х годов 95% составляли сельдь, камбала, морской окунь, угольная, треска, палтус, а доля минтая достигала едва несколько процентов, и поначалу он вообще не считался пригодной в пищу рыбой, то к середине 60-х на минтая пришлась уже треть добычи, а к 70-му - две трети; за оставшейся в океане рыбой пришлось отправлять экспедиции во все более и более далекие районы Мирового океана.

И снова те же проблемы - ставится задача повышения эффективности рыбной отрасли, но возможно ли это вообще в наших условиях? Еще в 60-х годах, когда я жил на Камчатке, меня удивляло, как может камчатский Океанрыбфлот сравниваться с владивостокским? Да одни камчатские надбавки пустят ко дну всю промышленность полуострова в соревновании с приморской! Может ли себестоимость продукции камчатского траулера быть такой же, как и у приморского траулера, если рыбачат оба у Гаваев или у берегов Перу? А если сравнивать нашу промышленность с японской? Да там же труд и жизнеобеспечение работников в несколько раз дешевле, если учесть наши удорожающие факторы. Вот и получалось, что чисто экономические оценки в условиях Дальнего Востока бессмысленны. Только если учитывать оборонную роль нашего региона, а также фактор целостности и самодостаточности хозяйственного организма страны...

В послевоенные годы было произведено техническое перевооружение рыболовного флота, советские рыбаки впервые вышли в открытый океан, добыча рыбы на Дальнем Востоке стала резко возрастать. В 1950 году она составила 4,8 миллиона центнеров, в 1958 году 8,2 миллиона, в 1965 году 19,8 миллионов. В строй действующих вошли современные рыбоприемные и рыбоперерабатывающие плавучие базы, сейнеры и траулеры с большим сроком автономного плавания. И пока не были введены 200-мильные прибрежные экономические зоны, наши суда ловили рыбу по всей акватории Тихого океана - и в Бристольском заливе, и у Гаваев, и у берегов Перу. Роль рыбного хозяйства Дальнего Востока в общесоюзном производстве пошла вверх - от 28% в 1958 году до 34,4% в 1965 году.