Станислав Кузьмин - ГУЛАГ без ретуши

Применение директивы НКВД СССР № 221 1941 года приводило к тому, что в исправительно-трудовых лагерях оседали лица, отбывшие установленный срок наказания. Между тем часть из них вовсе не было необходимости содержать под охраной на положении осуждённых. Этот вопрос получил разрешение в директиве НКВД СССР от 29 апреля 1942 года, которая внесла некоторые уточнения в порядок содержания указанных лиц. Задержанные в местах лишения свободы немцы, итальянцы, румыны, венгры, болгары, латыши, эстонцы, литовцы, выходцы из Бессарабии, судимые по составу контрреволюционных преступлений, подлежали содержанию в лагерях и после истечения срока наказания. Освобождению также не подлежали судимые за антисоветскую деятельность эсеры, меньшевики, анархисты, дашнаки, мусаватисты и члены других антисоветских партий.

Наиболее трудной проблемой первого периода войны являлось перемещение заключённых. В первые месяцы военных действий на железных дорогах образовались немыслимые пробки. Приходилось затрачивать огромные усилия, чтобы протолкнуть на фронт эшелоны со всем необходимым. Здесь, как говорится, было не до заключённых, хотя их рабочая сила была нужна. Движение эшелонов, занятых перевозкой спецконтингента, замедлилось по сравнению с расчётными графика ми. Ухудшилось снабжение продовольствием, топливом, медикамента ми. Важнейшие оборонные объекты нуждались в полноценной рабочей силе, но это требование не выполнялось. Начальники ИТЛ, колоний, пересыльных пунктов, пользуясь случаем, стремились прежде всего избавиться от инвалидов, а то и вовсе непригодных к труду и злостных нарушителей установленного режима в местах лишения свободы. Таково неписаное правило в местах не столь отдалённых, по которому администрация при первой возможности избавляется от неугодных заключённых. Например, для строительства оборонного завода в Челябинской области ОИТК Армянской ССР отправил заключённых, из которых 8 % умерли в пути. Из добравшихся до места назначения не могли передвигаться без посторонней помощи (крайне истощённые, больные, обмороженные) — 25 %, но и из принятых 19,5 % пришлось госпитализировать. Как было установлено расследованием, эшелон ушёл без медицинского персонала, без оборудованных кухонь. Свыше месяца заключённые питалась сухим пайком.

Наиболее трудное положение во время войны складывалось во вновь организуемых лагерях. Плохие жилищно-бытовые условия, неудовлетворительное питание и медицинское обслуживание, нехватка одежды и обуви — всё это порождало повышенную смертность. Её пик пришёлся на 1942 год, когда умерло по различным причинам 248877 человек. С улучшением обстановки в стране начинает резко снижаться по годам число умерших. В 1946 году умерло 18 154 человека вследствие болезни, старости, производственных травм и др.

Довоенные нормы питания были отменены в апреле 1942 года. Вместо них вводились новые, пониженные. Сухой паёк при этапировании включал: 700 граммов хлеба, рыбопродуктов — 250, сахара — 30, чая — 6 граммов. Но и эти нормы продержались недолго. Специальной запиской по прямому проводу и изъятием ленты начальникам лагерей предписывалось максимально экономно расходовать продукты и особенно хлеб. Выдачу хлеба не увеличивать свыше 800 граммов, рыбы — 50 граммов, мясопродуктов — 20, жиров — 10, овощей и картофеля — 400 граммов. В северной группе лагерей эта норма увеличивалась на 15 %.

Трудности, связанные с условиями быта и работы заключённых, боязнь быть отправленными на фронт подталкивали их к совершению актов членовредительства и самоистязания. Наиболее широкое распространение эти явления получили в 1942 и 1943 годах. В Архангельской области заключённые вводили под кожу керосин, а затем прикладывали к ранам мыло с солью и лепестками ядовитых цветов. В Каргопольском ИТЛ при помощи ядовитых цветов обжигали кожу, употребляли в большом количестве соль и воду, что приводило к искусственному опуханию. В Новосибирской области широкое распространение получило употребление мыла. В некоторых ИТЛ, в том числе в больницах, осуждённые обменивали хлеб и другие продукты на табак, который использовали для вызова искусственного заболевания. Эти осуждённые привлекались к уголовной ответственности за членовредительство по ст. 58–14 и попадали в разряд судимых по составу контрреволюционных преступлений.

Во время Великой Отечественной войны внимание разведывательных органов фашистской Германии привлекали районы Коми АССР и Архангельской области. На этих территориях было сосредоточено, по их сведениям, значительное количество заключённых, примерно половину из которых составляли лица, судимые по составу так называемых контрреволюционных преступлений.

Действительно, на территории Коми АССР к 1943 году дислоцировались лагеря Котласлаг, Севжелдорлаг, Печорлаг, Устьвымлаг, Севдвинлаг, Инталаг, Воркутлаг, комбинаты Интастрой и Интауголь. Определённую часть контингента составляли иностранные подданные и лица без гражданства. В частности, в Верхнеижемском ИТЛ содержалось 765 иностранных подданных: Германии — 20; Румынии — 56; Венгрии — 526; Финляндии — 7; Польши, Китая, Ирана, США, Австрии и других — всего 156, а также 575 лиц без гражданства.

В ходе военных действий в плен к немцам вследствие тех или иных обстоятельств попали некоторые заключённые. Они-то и дали информацию о дислокации лагерей, контингенте заключённых, характере выполняемых работ, постановке охраны и т. д. Понимая значение для экономики СССР воркутинско-печорских месторождений угля и ухтинской нефти, немецкая разведка запланировала операцию с целью поднять заключённых на вооружённое выступление, использовать их для уничтожения шахт, нефтепромыслов, промышленных предприятий, железнодорожных мостов через реку Печору, парализовав тем самым транспортировку угля и нефти.

Один из разведывательных центров германской разведки, расположенный в Риге, стал обладателем сведений о вооружённом выступлении заключённых на территории Коми АССР в январе 1942 года. Факт стал известен из донесения, полученного в середине февраля от разведывательно-диверсионной группы, внедрённой в Архангельске ещё до войны. В радиограмме сообщалось о месте, времени выступления, ориентировочном количестве участников и конечном результате. Немцам хотелось бы иметь анализ действий заключённых, но подробностей руководитель группы сообщить не мог. Требовалось найти лиц, обладавших более или менее точной информацией о вооружённом выступлении осуждённых.

И тогда в пункты фильтрации военнопленных при войсковых соединениях ушла шифровка, требующая уделять особое внимание пленным из штрафных частей русских. При разведывательном опросе предлагалось отбирать тех, кто что-то знал о вооружённом восстании осуждённых на территории Коми АССР. Таких следовало немедленно направлять в концентрационный лагерь № 167, расположенный в Риге, сообщив об этом инициатору указания.