Станислав Кузьмин - ГУЛАГ без ретуши

Прошли март, апрель, май и только в конце июня в центр поступила шифровка о взятом в плен во время ночного боя рядовом 54-го ударно-разведывательного батальона Верещагине, пробывшем всего неделю на фронте в штрафном батальоне. Через несколько дней тот был доставлен в рижский лагерь военнопленных.

Не успел новичок устроиться в бараке на отведённом ему месте на верхних нарах, как в дверях появился лагерный полицай с повязкой на рукаве, выкликнул его фамилию и номер и повёл на вахту.

Метрах в семидесяти наискосок от вахты стояло одноэтажное здание из красного кирпича, судя по всему, бывшая школа. Полицай согнутыми пальцами как-то несмело постучал в дверь, открыл её на себя и, не переступая порога, что-то доложил. Велев Верещагину войти, сам сделал шаг в сторону, после чего прикрыл дверь. Верещагин увидел перед собой двух человек: капитан сидел в кресле за столом, обер-лейтенант за приставным столиком на стуле. Капитан указал жестом на стул, стоявший у стены слева от двери.

После ряда формальных вопросов допрос незаметно вылился в форму непринуждённой беседы. Оба немца сравнительно неплохо владели русским языком. Как Верещагин заметил, никаких записей не велось. Немцев интересовало буквально всё: численность заключённых на лагерном пункте, постатейный состав контингента, количество охраны, её вооружение, объекты, где трудились осуждённые. Затем беседа закружилась вокруг вооружённого выступления в Усть-Усе. Расспрашивали о руководителях выступления, о мотивах, побудивших к этому шагу, отношении местного населения, причине выбора именно этого маршрута движения, действиях войсковых подразделений по блокированию и разгрому восставших, причинах поражения и т. д. Причём, как отметил для себя Верещагин, немцы выстроили беседу таким образом, будто всё знали и только уточняли отдельные моменты, проверяли свои собственные выводы. Длился допрос довольно долго, с уточнением по разложенной на приставном столике карте маршрута движения восставших, расположения ближайших лагерных пунктов. Когда интерес к Верещагину явно пошёл на убыль, угостили сигаретой. Поле этого обер-лейтенант выпроводил его за дверь и передал ожидавшему в коридоре полицаю…

В последующие месяцы удалось найти ещё двух военнопленных, довольно хорошо информированных о выступлении заключённых в Усть-Усе. Их также допросили в мягкой форме, не прибегая к угро-зам и не выискивая противоречий в ответах. Полученные сведения позволяли более или менее точно воссоздать картину развития событий и сделать вывод: восставшие допустили ошибку, не предприняв мер для освобождения заключённых соседних лагерных пунктов; на поддержку местного населения не приходится рассчитывать; во время вооружённого столкновения с преследователями сказалось отсутствие автоматического оружия.

Решение поднять на территории Коми АССР заключённых на восстание окончательно созрело после бесславного для немцев финала Сталинградской битвы и последующего отступления. Из числа военнопленных, осуждённых в своё время за уголовные преступления и направленных немцами для обучения в диверсионно-разведывательные школы, вёлся подбор лиц для выполнения этой задачи. Внимание обращалось на такие их качества, как умение быстро находить правильное решение в сложной обстановке, подчинять своему влиянию людей, физическая выносливость и т. п. Непосредственно персональным отбором участников операции занимался некто Е. Николаев — бывший кадровый офицер царской армии, служивший во время революции в армии Колчака, впоследствии эмигрировавший на Запад и предложивший свои услуги немецкой разведке.

По случайному стечению обстоятельств в группу попали двое бывших бойцов военизированной охраны, перед самой войной успевших недолго послужить в Верхне-Ижемском ИТЛ. Тот и другой решили вы дать себя за судимых по Указу от 1940 года, не успевших, дескать, про быть в лагере и месяца, освобождённых по случаю войны и отправленных на фронт. Друг друга узнали сразу, но вида не подали. Несколько дней приглядывались и каждый чего-то ждал от другого. Однажды случилось одним остаться в спальном помещении. Удалось вкратце переговорить, и у обоих отлегло от сердца. Дальше решили держаться вместе. Вот когда пригодились знания, полученные в учебном подразделении, и особенно из книжки издания 1924 года, каким-то образом попавшей в библиотеку, «Жаргон. Блатная музыка Соловецкого лагеря особого на значения». А ещё в то время своего рода «учебником жизни» были рас сказы «старых лагерных волков», натаскивавших молодых бойцов в пре мудростях предстоящей службы, поведавших о жизни, быте, порядках, нравах, царящих в среде заключённых.

Обучение закончилось в середине июня двумя прыжками с парашютом. Второй раз прыгали с полной выкладкой. После окончания учёбы из группы пятнадцать человек осталось десять, но появились новенький и командир.

В разведцентре, учитывая важность поставленной перед десантом задачи и сложность её выполнения (значительное время полёта над территорией СССР, полярный день), было принято решение подстраховаться и разделить группу на две части. В случае непредвиденных обстоятельств это повышало гарантии достижения цели. Опасаться истребительной авиации и средств противовоздушной обороны по маршруту полёта не приходилось.

В ночь с 5 на 6 июля 1943 года с военного аэродрома, расположенного на окраине Риги, стартовали два специально подготовленных самолёта военно-воздушных сил Германии с 12 десантниками на борту. Первоначально маршрут полёта пролегал через оккупированную Норвегию, а затем вдоль побережья Северного Ледовитого океана. Над водой самолёты шли на минимально низкой высоте. Достигнув устья реки Печоры, самолёты начали набирать высоту над тайгой. Предельно максимальная высота полёта затрудняла их обнаружение без применения специальных приборов.

Благополучно достигнув намеченного района, предварительно сбросив груз, обе группы десантировались и приземлились в 40 километрах от посёлка Кедровый Шор Кожвинского района республики Коми. Почти полное отсутствие ветра позволило приземлиться довольно кучно. Всё обошлось благополучно, несмотря на то, что спускаться пришлось на лесной массив. Правда, он уже был освоен заключёнными и состоял из подрастающего молодняка хвойных пород и валявшихся тут и там сгнивших на корню трухлявых деревьев. Собранные парашюты тут же закопали. Потянулись к месту сбора на берег таёжной речки Вой-Вож. Три грузовых парашюта нашли быстро. Четвёртый распластался на самом берегу, несколько замочив груз. После сбора ополоснулись и отошли в глубину леса. Перед тем как тронуться в путь, уселись перекурить. За это время радист развернул рацию и проверил её на приём. Рация была большой мощности и позволяла поддерживать устойчивую двустороннюю связь с разведцентром.