Любомир Бескровный - Русская армия и флот в XVIII веке

К «академической школе» Леера в известной степени примыкал А. С. Пузыревский. Он тоже стоял на идеалистических позициях. В своих исследованиях Пузыревский не касался национальных форм военного искусства, а считал, что государства, имеющие в данную эпоху наиболее совершенное военное искусство, и должны стать предметом исследования. В развитии военного искусства он видел как бы единый поток [21] г.-м. Пузыревский , «Развитие постоянных и регулярных армий и состояние военного искусства в век Людовика XIV и Петра Первого», СПб, 1889. .

К «академической школе» Леера принадлежал также П. А. Гейсман. В его работах резко выражен космополитический тезис о непрерывном заимствовании русскими военного искусства у различных народов, особенно у немцев. Так, Гейсман утверждал, что Россия могла создать свою постоянную армию лишь после того, как последняя появилась на Западе. Полки иноземного строя организовывались по западноевропейским, главным образом немецким образцам, писал он. Гейсман проводил реакционную мысль о неполноценности русского народа, который, по его мнению, всегда все заимствовал у своих соседей и впредь должен учиться у них [22] П. А. Гейсман , «Краткий курс истории военного искусства», ч. I–III, СПб, 1893–1896. . «Академисты» принижали и извращали историю развития русского военного искусства, выражали идеи пруссачества.

«Школе академистов» противостояла так называемая «русская школа», наиболее видными представителями которой были Д. Ф. Масловский, А. 3. Мышлаевский и Н. П. Михневич. «Русская школа» опровергала и разоблачала антинациональные взгляды «академистов», она стремилась показать национальные начала в русской военной истории. Особенно большую работу в этом направлении проделал Д. Ф. Масловский. По своим философским воззрениям он был идеалистом. В лице Масловского русская военно-историческая наука имела крупнейшего исследователя. Он собрал и опубликовал огромный, по тому времени, материал, обеспечивший обстоятельное исследование путей развития военного дела и выяснение причин, которыми обусловливались его исторические судьбы. Масловский считал, что, только опираясь на широкую источниковедческую базу, можно опровергнуть взгляды «академистов».

Другой особенностью работ Масловского является их историзм. Автор утверждал, что военную историю можно изучать лишь в конкретной исторической обстановке. Для Масловского исторический процесс существует как развитие «общих начал», имеющих национальные особенности военной истории русского народа. Движущей силой этого процесса являются великие полководцы, деятельность которых обогащают «общие правила искусства воинского». Опираясь на эти идеалистические положения, Масловский пришел к выводу, что только при изучении деятельности великих полководцев «выясняются национальные особенности ведения войны и боя», «только изучение русских войн по русским данным может выяснить значение участия народа в деле самозащиты и тем облегчить разумное пользование средствами земли, искони готовой отдать все нужное своей национальной армии» [23] Д. Ф. Масловский , Записки по истории военного искусства в России, СПб, 1897, вып. 1, стр. 4. .

Выводы Масловского противоположны взглядам «академистов». В своих трудах он решительно возражал против теории заимствования и доказывал, что русское военное искусство развивалось самостоятельно. Ссылаясь на русские источники, Масловский утверждал, что «традиции русской армии вырабатывались своим самобытным путем» [24] Д. Ф. Масловский , Записки по истории военного искусства в России, СПб, 1897, вып. 1, стр. 2. .

Весь ход развития русского военного искусства в XVIII веке обусловливался теми изменениями, которые происходили в XVII веке. «Еще до Петра I вооруженные силы России начали видоизменяться в своем составе, а боевая их деятельность получила новое направление. Почва для реформы была таким образом подготовлена…» [25] Там же, стр. 56–57. всем ходом истории.

Д. Ф. Масловский решительно отвергает установившуюся в военно-исторической науке версию о механическом перенесении Петром I западноевропейской военной системы. «Реорганизуя военное дело Московского государства, — пишет он, — поднимая его до уровня военного искусства западноевропейских армий, великий полководец вводил новые порядки постепенно, после строгой оценки соответственности их с историческими условиями русской жизни, сообразуясь с указанием собственного опыта и стремясь во всех случаях осуществить свои предначертания русскими людьми…» [26] Там же, стр. 1.

Исследуя войны второй половины XVIII века, Масловский отмечает самостоятельные черты русского военного искусства и высоко оценивает полководческое искусство П. А. Румянцева и А. В. Суворова, называя их величайшими полководцами мира. Основная заслуга Масловского состоит в постановке вопроса о самостоятельном пути развития русского военного искусства.

Вслед за Масловским исследованием русского военного искусства по русским источникам занимался А. 3. Мышлаевский. Он исходил из положения, что у «каждого великого народа военная история должна существовать как самостоятельная наука». Мышлаевский резко осуждал историков типа Леера, отрицавших национальный характер военного искусства. «Изучая Петра и Суворова, — писал он, — мы сами забывали, что они плоть от плоти и кость от кости нашей истории и нашего народа…» [27] А. В. Суворов в сообщениях профессоров Николаевской академии ген. штаба, т. 1, стр. 82. Критикуя военных историков, не желавших видеть национальных черт в военном искусстве великих русских полководцев, Мышлаевский указывал, что «они, эти судьи, хотели взять полководцев во всей, доступной им, специально военной обстановке: в условиях пространства, времени, театров, сил, средств, качеств и т. п., и тем не менее они изучали их в безвоздушном пространстве, потому что они оторвали их от русской земли. Они оторвали Петра от нашей истории, они оторвали Суворова от наших нравственных идеалов, этим они вырвали из них весь внутренний смысл и, взяв критический скальпель в руки, стали анализировать их по всем правилам научной анатомии, но они трудились не над живыми людьми; пред ними были какие-то стратегические и тактические мумии» [28] А. В. Суворов в сообщениях профессоров Николаевской академии ген. штаба, т. 1, стр. 78. .

Мышлаевский сосредоточил свое внимание на сборе и публикации документов о Северной войне и войнах второй половины XVIII века. Требуя от историка глубокого анализа явлений, он указывал, что для этого нужно располагать достоверными фактами и знать среду, к которой принадлежит полководец, знать историю этой среды, то есть историю народа. По своим взглядам и методам изучения военной истории Мышлаевский был последователем Масловского.