Альфред Козинг - Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции

Напротив, чрезвычайно положительно были оценены тенденции развития и стабильность социализма. В заявлении дословно утверждалось:

«Никакие потуги империализма не могут приостановить поступательное развитие истории. [...] Полная победа социализма неизбежна. [...] Теперь не только в Советском Союзе, но и в других социалистических странах ликвидированы социально-экономические возможности реставрации капитализма» [3] Там же. .

Эта принципиальная позиция, которая — конечно, будучи вдохновлённой и подготовленной КПСС — обсуждалась во время международной дискуссии среди 91 партии-участницы и была принята единогласно, и впоследствии оставалась более или менее официальной основой для оценки дальнейшего развития двух общественных систем.

Поскольку социалистические страны в 1960‑е и 1970‑е годы в целом развивались довольно успешно, а возникавшие трудности, проблемы и неудачи заглушались усиленной пропагандой успехов, то эта принципиальная линия поведения держалась довольно долго, несмотря на то, что оценки в заявлении коммунистических и рабочих партий 1960 года уже тогда содержали в себе во многих отношениях серьёзные ошибки и недостатки — как в фактическом, так и в теоретическом плане. Не станем забегать вперёд и углубляться в детали, однако, вообще говоря, в большинстве своём они скорее были выражением субъективистской выдачи желаемого за действительное, чем реалистической оценкой объективных фактов. В то же время в них отражалось самодовольство.

Поэтому столь скорая гибель и распад социализма в Советском Союзе и в остальных социалистических странах оказались внезапными и неожиданными для большинства современников и, прежде всего, конечно, для огромного числа тех, кто видел в социалистическом обществе необходимую и правильную альтернативу капитализму.

На самом деле многие вопросы истории социализма и марксизма недостаточно прояснены, чтобы можно было понять и рационально обосновать причины распада и гибели социалистической общественной системы в Советском Союзе и в европейских социалистических странах. Многие спрашивают себя: стало ли это неизбежным следствием объективных экономических, общественных и культурных условий отсталой России, или же это было неизбежным последствием в основном субъективных искажений и извращений в КПСС и в советском обществе? Или это результат сложного взаимодействия между двумя этими комплексами причин? И какова при этом роль международных условий, в особенности соперничества и борьбы двух противостоявших общественных систем и военных блоков?

Субъективные факторы, которые могли вызвать гибель социализма, так или иначе связаны с марксизмом, и в особенности скорее с большевизмом (или ленинизмом), как зачастую именуют русский вид марксизма. Нередко они объясняются влиянием Сталина и «сталинизма», который, в свою очередь, рассматривается как логическое продолжение ленинизма, да и марксизма в целом. Так довольно грубым образом выстраивается якобы последовательная теоретическая и историческая линия развития от Маркса через Ленина к Сталину и к советской модели социализма, к политической практике «сталинизма», которая-де должна была непременно привести к полученному результату.

Столь неверное истолкование и фальсификация марксизма особенно часто встречается сегодня у русских ренегатов, внезапно открывших после краха советского социализма, что марксизм — не только утопия, но и набор политических мифов, ядром которого выступает абсолютизация насилия в человеческой истории [4] Так у А. Яковлева: Die Abgründe meines Jahrhunderts. Eine Autobiographie. Leipzig 2002 [Русское издание: Яковлев А. Н. Омут памяти. М., 2001. Далее указания страниц даются по немецкому изданию (прим. перев.) ]; в более мягкой форме также у Т. Ойзермана: Марксизм и утопизм, М. 2000. .

В свой черёд получила распространение версия, согласно которой главной причиной гибели и распада социализма следует считать якобы ревизионизм Хрущёва, поскольку лишь он привнёс политико-идеологическую эрозию в стабильное социалистическое общество, созданное Сталиным, и в конце концов через политику своих последователей — от Брежнева до Горбачёва — путём мирной «контрреволюции сверху» привёл к его подрыву и разрушению и тем самым к восстановлению капитализма.

Равным образом, предпочитают ли первый вариант, при котором ответственность возлагается в основном на Сталина, или второй, где Хрущёв и его последователь Горбачёв выступают козлами отпущения, — эти объяснения в конечном счёте остаются в рамках субъективного понимания истории, согласной которому историю творят «великие люди». Таким образом отдельным личностям приписывают историческое значение, неизмеримо превышающее их реальные возможности, а история при этом не объясняется, а лишь ещё более мистифицируется.

В своё время Ленин при исследовании причин краха II Интернационала возражал против попыток возложить вину на конкретные личности.

«Вопрос этот мы должны ставить, разумеется, не в смысле личной биографии таких-то авторитетов. Будущие их биографы должны будут разобрать дело и с этой стороны», — писал он. — «Но социалистическое движение заинтересовано сейчас вовсе не в этом, а в изучении исторического происхождения, условий, значения и силы социал-шовинистского течения. [...] Только такая постановка вопроса серьёзна, а перенесение дела на „личности“ означает на практике простую увёртку, уловку софиста» [5] Ленин В. И. Крах II Интернационала. ПСС, изд. 5, т. 26, с. 247. .

В точности то же самое, по-видимому, справедливо и для краха социализма, поскольку и здесь речь идёт в первую очередь не об отдельных личностях, но об объяснении происхождения как объективных и субъективных условий возникновения, так и решающего значения всей совокупности деформаций социализма, а вместе с ним и марксизма, ставшей побочным продуктом первой социалистической революции и установления социалистического общества и оказавшей большое влияние на формирование главным образом советского общества.

Подход, противоположный личностному, согласно которому уже из объективных исторических условий отсталой царской России неминуемо следовал именно такой результат, напротив, скорее тяготеет к механистическому детерминизму и фатализму в попытке объяснить историю человеческого общества без учёта общественной практики, активности и борьбы людей, общественных классов и их организаций. При этом игнорируется, что в итоге всегда могут появиться разные возможности, а это значит: альтернативы. Поэтому развитие и результат истории вовсе не однозначно предопределены данными условиями, а в определённых пределах остаются открытыми. Во всяком случае, подобные детерминистско-фаталистические концепции не имеют ничего общего с материалистическим пониманием истории и вообще с марксизмом.